Наложница по собственному желанию. Розалинда Шторм
как не бывало. Холодная волна освежила голову, заставив ощутить стыд.
Старуха подошла к кудряшке, ткнула носком туфли ее в бок и сказала:
– Во второй раз лишу способности испытывать наслаждение на месяц. В третий – навсегда. Ты поняла?
– Да, – прошелестела девчонка.
– Все поняли?
– Да, да, да, – загомонили рабыни.
И в этом хоре я неожиданно услышала свой голос.
Оглядев нас еще раз рентгеновским взглядом, старуха, наконец, вышла. Оставила гадина наедине с собственными страхами. Я против воли поежилась, ощущая, как по коже бегут мурашки. Посмотрела на сестер по несчастью: испуганных, сгорбленных, несчастных. А потом решительно подошла к плачущей девчонке.
– Давай руку, помогу встать.
Она даже плакать перестала, уставившись на протянутую ладонь, будто на ядовитую змею.
– Не стесняйся, хватайся, – выдавила я улыбку. – Нужно поторопиться, пока эта грымза не вернулась.
Вместо того, чтобы подать свою, кудряшка стала отползать.
– Ты чего это? – удивилась я. – Ничего тебе не сделаю, помочь только хотела.
– Благодарю, – сипло ответила та, не глядя на меня. – Не нужно тебе меня касаться. Не нужно говорить со мной.
– Почему это?
Девчонка всхлипнула, но сумела удержаться от плача. Она подняла глаза, в которых плескалась боль, и ответила:
– Ты красива, необычна. Ты, будто экзотичный цветок в саду Повелителя. Я же после случившегося стою меньше чем за меня заплатили отцу. Не нужно брать себе мою грязь.
Твою ж, маму! Что у нее в голове?!
– Какая же ты глупая! – не смогла сдержаться. – Неужели ты считаешь себя виноватой?!
Девчонка молчала. Я уселась на пол рядом с ней и провела ладонью по спутанным волосам.
– Как тебя зовут?
Снова молчание.
– Поверь, если я узнаю твое имя, ничего страшного не случится. Правда.
– Чайлана, – нерешительно ответила она.
– Вот и отлично, Чайлана. Я Катя.
И снова подала ей руку. Она осторожно вложила свою.
– Приятно познакомиться.
Девушка нерешительно улыбнулась.
– Пойдем, примем душ. Ты знаешь, где здесь эти адовы купальни?
– Знаю.
С трудом подняв девчонку на дрожащие ноги, повела, ориентируясь на ее подсказки. Остальные рабыни, как и предполагала Чайлана, шарахались от нее, как от огня.
Вот идиотки!
Купальни походили на публичную баню советского периода. Никаких тебе нормальных душевых, только ключ, бьющий из земли, шайки и ковшики. Ах да, какие-то колючие тряпки, выполнявшие функцию мочалки. Шампуни, гели, скрабы и тому подобное заменяла одна густая жижа: черная и вонючая, как деготь.
И как здесь мыться?!
Впрочем, зря я хаяла жижу. Наверное, никогда не чувствовала себя такой чистой, как после ее употребления. Да и вонь моментально улетучилась, стоило опрокинуть на себя несколько ковшей воды. Кожа стала мягкой и нежной, будто я