.
так, – пронеслось по периметру стола, – не может быть! Что за тост такой?
– Очень важный тост – за прекрасных дам!
– Ё-моё! Конечно, за дам! – догадливый Сёма вытянулся во весь свой прекрасный рост и оттопырил локоть на уровень плеча. – Мужчины пьют стоя!
Мужчины оперативно поднялись и выпили стоя.
Пунцовые от неожиданного внимания стажёрки, пропищав благодарственные слова, заявили:
– А у нас для вас подарок! Концертный номер.
Рыжов, явно осведомлённый о затее, поднял из-под стола пузатую магнитолу и водрузил её средь сияющих коктейлей. Девчонки выскочили на свободное пространство между двумя горками и стали рядом по стойке «смирно».
– Ирландский танец! Исполняют Лика и Вика! – объявил Рыжов и нажал кнопку.
Зазвучала знаменитая увертюра из мюзикла «Riverdance».
Некоторое время Лика и Вика стояли недвижимо, подчёркивая сильные доли музыки ритмическими движениями кистей рук, разжимая и сжимая белые пальчики в аккуратненькие кулачки. На очередном ударе литавр включились ножки в чёрных туфельках, отбивая такт поразительно синхронными движениями народного танца. Лица артисток оставались отрешёнными, немигающие глаза смотрели в неведомое далёко. Девушки парой двинулись влево, вправо, сохраняя дистанцию до сантиметра, разошлись в стороны, снова сошлись, выдали сложную чечётку финала и застыли на тех же паркетинах полов, с которых и начали свой замечательный номер.
Поражённая аудитория выдержала паузу и взорвалась аплодисментами.
– Браво! – крикнул Карагодин.
– Браво! Брависсимо! – вторили замы и помы.
– Вот такие у нас таланты на стажировке, – довольно резюмировал Короляш. – Душевное вам спасибо, девчата. Не даёте забыть о прекрасном за грёбаным бизнесом. С меня бутылка красного.
Все добродушно рассмеялись.
Лика и Вика, польщённые комплиментом директора, зарделись, потряхивая шотландскими юбчонками на круглых задках, вернулись на свои стульчики. А Паша Русанов, соседствующий с ними, рванул из картонного ящика бутылку божоле, мгновенно выдернул высокотехнологичным штопором пробку и действительно налил артисткам по бокалу красного вина.
– За искусство, – сказал он и первым чокнулся с девочками бокалом с ультрамариновой смесью.
– Жизнь коротка, искусство – вечно! – поддержал Савойский, который после танцевального номера почувствовал себя совершенно как дома. (Что было вполне естественно, потому как его любимая дочь Вера также занималась бальными танцами и с предметом архитектор был знаком не понаслышке.)
Неожиданная вербальная активность Савойского не прошла незамеченной.
– Кстати, об искусстве, – как бы невзначай сказал Сёма. – Мы тут совершенно испортили вкус с этими голландскими ликёрами. Будет ли удобно спросить позволения господ путешественников отдегустировать…
– А то, – мгновенно отреагировал полный благодарных чувств Савойский, – качество гарантирую!
«Зря