Фотосессия в жанре ню. Елена Логунова
ушанке. Обтрепавшиеся шнурки развязанных ушей трепетали у вздувшихся желваками щек игривыми пейсиками. Кулаки у мужика были бугристые и крупные, как ананасы.
Краем глаза Оля заметила, что такси тихо двинулось прочь, но ничего по этому поводу не сказала и даже не дернулась. Цепким взглядом из-под густых бровей хмурый дядька удержал ее на месте.
– Здрасте, – шепотом сказала Оля.
Снегири на ее щеках замерзли и обесцветились.
– Ну, привет, незамужняя девочка, хорошая учительница, – без особой сердечности ответил мужик и оглянулся через плечо. – А это кто? Твоя злая дуэнья?
– Это Евгения Евгеньевна, Елкина бабушка, – холодно ответила Ольга Павловна, не привыкшая к тому, чтобы ей нагло хамили и бесцеремонно «тыкали».
– «Елкина бабка» – это хорошо сказано, – заметил грубиян и неожиданно славно улыбнулся: – А что такое «орясина», ты мне объяснишь?
Снегири оттаяли.
– В толковом словаре Ушакова просторечное слово «орясина» означает «большая палка, дубина, жердь», а также «человек высокого роста», – без запинки протараторила Ольга Павловна.
– Дубина, значит? – Мужик пошеве-лил бровями и отступил во двор, освобождая калитку. – Ну, заходи, что ли, хорошая-незамужняя!
В доме было сумрачно и густо пахло табаком, борщом и собачьей шерстью.
Оля машинально огляделась в поисках теплых мужских носков подходящего для орясины сорок десятого размера, разложенных на печи для просушки, а также с целью традиционного вымогательства у Дедушки Мороза праздничных подарков. В качестве подходящего презента в данном тяжелом случае зримо виделись, например, бутылка дешевой водки и гирлянда сосисок.
– Что не так? – чутко уловив гримаску на девичьем лице, насупился хозяин дома.
– Как-то не празднично у вас, – промямлила Оля, не увидев ни искомых носков, ни каких-либо других элементов новогодне-рождественского убранства.
– Да уж какой тут праздник! Выспаться, и то не дают! – язвительно ответил мужик.
– Извините, – кротко сказала Оля и снова огляделась, вспомнив про спящую где-то тут подругу Елку.
Баба Женя, очевидно, свою любимую внучку уже нашла: из смежной комнаты доносились ее жалобные причитания, перемежавшиеся сердитой руганью. Причитания адресовались бедной Дашеньке, ругательства – в адрес абстрактно злой судьбы и конкретно приютившего Елку мужика.
– Спасибо, что помогли нашей Даше! – заглушая монолог неблагодарной бабы Жени, порадела за справедливость добросердечная Оля. – Вообще-то она хорошая, просто не-осторожная, доверяет всяким негодяям.
Мужик мрачно смотрел на нее.
– И невезучая она, вечно ей попадаются какие-то неправильные мужчины! – по инерции договорила Оля и, сообразив, что ляпнула грубость, сильно смутилась.
– Значит, дубина, негодяй и неправильный мужик, – как бы задумчиво подытожил Олин собеседник. – Это все? Или еще найдутся для меня эпитеты?
– А вы разве знаете, что такое «эпитет»? – удивилась