Нанолит. Гвендолен Артерберк
применить ни одного из известных ему способов ликвидации, а молодцы уже умело брали его в клещи, почуяв поживу. К счастью, в кармане нашелся кусочек картона с неровными дырочками, который, видимо и был искомым билетом. Разочарованные контролеры надорвали бумажку, чуть не превратив ее в два обрывка, и продолжили свою охоту.
На конечной его выплеснуло из автобуса вместе с остальными пассажирами. Фраза в наушниках "Подари-ка мне, водитель, свой Икарус" позвучала как издевка. "Да уж, это тебе не шутер", – подумал он, размяв затекшие мышцы. Он пошел по направлению к станции. Путь к платформе преградили турникеты, и хотя это была примитивная электроника, которая обычно не представляла собой серьезную проблему, на этот раз его способности не сработали. После беглой рекогносцировки он определил порядок преодоления нового препятствия, и через некоторое время, сжимая в руке еще одну карточку, на это раз еще и магнитной полоской. В глаза бросилась надпись: "Марьино" на стене станции. "Там, за деревней Марьино, где я с тобой гулял", – радостно отозвался плеер. Это навязчивое совпадение звучащих в ушах слов с окружающей действительностью уже начало несколько раздражать его, но он смутно ощущал, что это может быть и не случайностью. Все же, что происходит? Он попытался выудить информацию из окружавших его людей, но ничего дельного узнать не смог. Стандартные средства почему-то не срабатывали, а на попытку голосового общения аборигены реагировали весьма неадекватно. Даже собственный инвентарь не желал выдавать своих характеристик – никто не шептал на ухо, в воздухе не разворачивались огненные письмена. Он попытался даже записаться, надеясь на то, что цена этого будет не слишком высока, но и эта попытка не увенчалась успехом. На мгновение уверенность в собственных силах чуть не покинула его, чему немало поспособствовала вновь сменившаяся в плеере песня. "Погиб ли тот фрегат, чужой волной разбитый" – но он никак не хотел погибать так быстро в этом странном мире! Впрочем, несмотря на невозможность записи, вроде бы его жизни ничто не угрожало. Терзаемый противоречивыми мыслями, он доехал до намеченной станции. Выходя на улицу по щербатой лестнице, он внезапно поскользнулся и упал, больно оцарапавшись о торчащий арматурный прут. Рана была неглубокая, но кровоточила. Он уставился на нее в некотором изумлении, уже привыкнув к мысли, что попал в настоящее приключение, он как-то упустил из виду возможность физических повреждений тела. Рана между тем и не думала затягиваться сама, а прохожие уже начали обращать на него внимание. Отойдя в сторонку, он лихорадочно соображал, что же ему делать. Увидев через дорогу аптеку, он поспешил к ней, и через несколько минут его ладонь была украшена потеками йода и заклеена пластырем. Несмотря на принятые меры, боль не исчезла совсем, а лишь стала тупой и ноющей. Это была очередная странность – по всем мировым законам боли пролагалось пропасть без следа. Впрочем, он так и не смог получить доступа к состоянию своего организма, а, следовательно, не мог и достоверно оценить собственное состояние. Возможно,