Я подарю тебе «общак». Евгений Сухов
чем договорились. Мои парни быстро дела решают, враз положат голову на рукомойник. – Дрозд встал из-за стола и сделал знак своим. Троица молча отошла от столика, а Лапа, скрипя зубами, в сердцах хватил кулаком по столу:
– Блатные, мать их!
– Видел я таких блатных на Соловках, – сплюнул сквозь зубы на пол Слон, – воры в законе, едрена вошь. Лагерная администрация все им дозволяла, лишь бы держали каторжников в узде. Да они хуже ментов, мать родную продадут. Я отказался сотрудничать с ГПУ, не сдал корешей, и меня на Соловки, как особо опасного.
– Не удивлюсь, если Дрозд по ночам в ГПУ бегает и указания берет, кого грабить, – согласно кивнул Лапа. – Как они узнали, что это мы банк взяли? Кто мог знать? Никто же не знал. – Он задумался и моментально нашел ответ: – Черт, машина! Я же разбил «Форд», что у Бобра выиграл. По машине и узнали! Тво-о-ю мать! Надо было, как обычно, пехом уходить.
– А ты, правда, отдашь этому гаду бабки? – поинтересовался Слон с сомнением в голосе.
– Меня, что, Володей зовут?! Нет, конечно, но из города действительно придется делать ноги, – вздохнул Лапа. – Вот, возьми. – Он передал под столом сверток с деньгами и несколькими слитками золота, коротко пояснив: – Твоя доля.
– Черт, а может, тебе действительно ему бабки отдать? – задумчиво пробормотал Слон, рассматривая сверток. – Хрен с ними! Жизнь-то дороже…
– Даже если отдам, он все равно не отстанет, – покачал головой Лапа. – А так свалю, и пусть попробует найти. Я его еще накажу перед отбытием. Пусть помнит.
– Как ты его накажешь? – удивился Слон. – Брось и думать… У него головорезов орава, вмиг в капусту изрубят. К нему не подобраться. Пропадешь ни за грош…
– Авось не пропаду, – криво улыбнулся Лапа. – И потом, Дрозда «мочить» мне нет резону, я его по-другому накажу. Вон, смотри на тот стол, где Дрозд со своей кодлой заседает. Видишь старого еврея в дорогом костюме? Это Моисей Вольфович Айзенштадт по кличке Миша-Алмаз – скупщик краденого. До меня дошли слухи, что он приобрел серьезный английский сейф с новейшим часовым замком, который никому нипочем не открыть. Думается, такой сейф покупается не для того, чтобы пустым стоять. Смекаешь?
– Да ты с катушек слетел! – Лицо Слона вытянулось. – Алмаз держит воровской «общак». Если ты запустишь лапу в «общак», тебе конец. Они не успокоятся, пока кишки тебе не выпустят. Тут дело чести.
– Значит, ты не в доле? – хмуро спросил Лапа. – А там куш будет пожирнее, чем в Госбанке.
– Бабки с собой в могилу не унесешь, – глубокомысленно заметил Слон и покачал головой: – Нет, я пас. И тебе не советую. Брось все и вали куда глаза глядят. Я к тебе как к сыну отношусь. На кой тебе все это? Кончай с понтами, с блатной жизнью. Денег тебе хватит. Найди какую-нибудь бабенку, настругайте детей и живи в свое удовольствие.
– Ну, ты даешь, – фыркнул Лапа. – Нет, это не по мне. Умру со скуки.
– А так сдохнешь под забором с маслиной в пузе, и никто о тебе не вспомнит, – с тоской в глазах продолжал Слон. –