Девственная любовница. Между «Жюстиной» и «Лолитой». Аноним
недуг должен пройти к 25-му, тогда как обычно он давал о себе знать 27-го или 28-го. Таким образом начаться он должен был 21-го. А поскольку она ничего мне не писала между 7-м и 21-м, я начал сомневаться, уж ни случилось ли что.
Мне втемяшилось в голову, будто между ней и любовником её матери установилось почти полное взаимопонимание. Он с таким рвением обращал моё внимание на то, что Лилиан ни под каким соусом не должна узнать о существовании «Азбуки», которую я ему одолжил, что я почуял неладное. Не было никакой необходимости говорить мне об этом с такой нарочитостью. Потом она все-таки написала, что видела книжку, что папа хранит её в конторе и не приносит в Сони. Кроме всего прочего, она узнала о том неприличном диалоге. Я располагал достаточным опытом по части интимных месячных недомоганий женщин, чтобы знать, что у девочек они происходят с завидной регулярностью, однако я решил ждать, наблюдать и ничего не говорить. Лили была неразговорчива. Прямыми расспросами у неё ничего нельзя было выведать; мне приходилось навострять слух и уповать на то, что она сама проболтается.
Правда, у меня была припасена для неё хорошая розга. Хуже, чем розга – целая плетка. Я загодя заказал причудливый инструмент, который, я уверен, является моим собственным изобретением, поскольку ничего подобного я не видел ни до того, ни после. Я назвал его «трость с приветом». Всем известно, что такое «трость с секретом»: полая внутри прогулочная трость, в которой спрятано острое лезвие или шпага. Я заказал такую же, только вместо шпаги в ней заключалась всего лишь легкая дамская плетка для верховой езды, иначе говоря, прут из китового уса. Так я мог разгуливать по Парижу, не привлекая внимания окружающих. Не мог же я ходить по городу с плеткой в руке, да и тонкий бамбук выглядел бы не менее смешно по вечерам в руках полного господина средних лет в сюртуке и цилиндре.
Лили приехала: хорошенькая, кокетливая и очень милая. Я отчитал её за то, что она не писала мне в течение двенадцати дней, однако не упомянул о своем подозрении относительно растущей близости между ней и тем человеком, который считался её отчимом.
Я отвинтил конец трости и продемонстрировал скрывавшуюся внутри плетку. Желая испробовать свое изобретение, я велел Лили поднять юбки и полоснул её один раз по попке через полурасстегнутые панталоны. Лили вскрикнула и скорчилась от неподдельной боли. Я удивился; я обнаружил, что плетка отличается от гибкого прута или ладони. Я стал гладить и утешать Лили, но на глаза у неё уже навернулись слезы, и она горестно жаловалась на боль. Я обследовал попку и нашел длинный рубец, пересекавший левую ягодицу. Но что ещё хуже, поскольку панталоны были расстегнуты, кончик плетки каким-то образом угодил прямо между ягодиц и чуть выше розовато-бурого отверстия появился порез. Кожа была рассечена, и виднелась капелька крови, похожая на крохотный рубин.
Я счел, что Лили не стоит знать, каким, сам того не желая, я оказался жестоким, а потому я замолчал случившееся и решил в будущем вкладывать в удары плеткой как можно меньше силы. В действительности же с того вечера я никогда больше ею не пользовался, чтобы ненароком