Полина; Подвенечное платье. Александр Дюма
проронили ни слова. Голова моя склонилась на грудь, и я с удивлением вспоминал о своих недавних приключениях и думал о том, что это еще не конец. Я горел желанием узнать, по каким причинам графиня Безеваль, молодая, богатая, по-видимому, любимая мужем, была заключена в подземелье разрушенного аббатства. Почему кто-то желал ее смерти? Для чего муж Полины распустил слух о ее кончине? Зачем выдавал труп другой женщины за тело своей жены? Не от ревности ли?.. Эта мысль с самого начала представилась уму моему: она была ужасна… Полина любит кого-нибудь!.. Эта мысль разрушала все мои мечты, потому что для этого человека, для своего возлюбленного, она возвращалась к жизни, и где бы она ни находилась, он найдет ее. Я спас ее для другого; она поблагодарит меня как брата и только; этот человек пожмет мне руку и скажет, что обязан мне болmit, чем жизнью. Потом они будут счастливы и тем вернее, что останутся в неизвестности… А я! Я возвращусь во Францию, чтобы страдать, как страдал уже тысячу раз, потому что это совершенство, которое я видел издали, приблизилось ко мне, чтобы безжалостно от меня ускользнуть; тогда наступит минута, когда я прокляну тот час, в который спас эту женщину, или пожалею о том, что, мертвая для целого света, она жива для меня, но где-то далеко, рядом с другим… Впрочем, если она виновата, мщение графа справедливо… На его месте… я не оставил бы ее умирать… но наверное… убил бы… ее и человека, которого она любит!.. Полина любит другого!.. Полина виновна!.. О! Эта мысль грызла мое сердце… Я медленно поднял голову; Полина, запрокинув голову назад, смотрела в небо, и две слезы катились по ее щекам.
– Бог мой! Что с вами? – воскликнул я.
– Неужели вы думаете, – сказала она, не меняя положения, – что можно оставить навсегда отечество, семью, мать без того, чтобы сердце не разорвалось на части? Что можно перейти, если не от счастья, то, по крайней мере, от спокойствия к отчаянию без того, чтобы сердце не облилось кровью? Неужели вы думаете, что в мои годы отправляются в плавание, чтобы провести остаток жизни на чужой земле и не смешивают слез с волнами, которые уносят вас далеко от всего, что вы любили?..
– Но разве это навсегда?
– Навсегда! – сказала она, качая головой.
– И вы не увидите никого из тех, о ком плачете?
– Никого.
– И все без исключения никогда не должны узнать о том, что та, которую они считают умершей и о которой сожалеют, живет и страдает?
– Все… навсегда… без исключения…
– О! – вскрикнул я. – Как я счастлив! Какой камень свалился с души моей!..
– Я не понимаю вас, – сказала Полина.
– Вы не знаете, сколько сомнений и страхов пробудилось во мне… Но неужели вы не желаете услышать, что за случай привел меня к вам? Благодаря Небо за свое спасение, вы будете знать, какие средства оно для этого употребило…
– Да, вы правы; брат не должен иметь никаких тайн от сестры… Вы расскажете мне все… и, в свою очередь, я не скрою от вас ничего…
– Ничего… О! Поклянитесь мне… Вы позволите мне читать в вашем