Пять минут жизни. Эмма Скотт
в бледно-голубой форме медсестры, с темными волосами. Она быстро шла по коридору. Какое облегчение. Медсестра бросила на меня любопытный взгляд и нежно взяла Тею за руку.
– Кажется, мисс Хьюз всегда находит дорогу к входной двери.
Тея посмотрела широко раскрытыми глазами на медсестру, чей бейджик гласил: «Рита».
– Сколько уже прошло?
– Два года, мисс Хьюз, – ответила Рита. – Врачи работают над вашим случаем.
– Верно, – сказала Тея, глубоко вздохнув и сжимая руку Риты. – Они выяснят, что со мной не так.
Рита улыбнулась и кивнула на полотно.
– Прекрасная картина, не так ли?
Тея расслабилась, и ее улыбка начала возвращаться.
– Невероятная. Посмотрите, как свет сияет над изгибом яблока. – Она повернулась ко мне. – Разве это не красиво?
Я ошалело кивнул.
– Да. Чудесно.
Она просияла и протянула мне руку.
– Здравствуй. Я Тея Хьюз.
– Джим Уилан, – пробормотал я. Моя рука поднялась сама по себе, словно отдельно от тела.
Что, черт возьми, происходит?
Тея крепко тряхнула мою руку.
– Приятно познакомиться, Джим.
Рита прочистила горло.
– Вы, должно быть, наш новый санитар?
– Начинаю в понедельник.
– Я Рита Сото. – Ее улыбка была теплой. – Добро пожаловать в «Голубой хребет». – Она хмуро кивнула на пустую стойку. – Вижу, Джулс еще на перекуре. Спасибо, что составили компанию мисс Хьюз.
– Конечно, – сказал я, не в силах больше смотреть на Тею; мои глаза болели. – Я лучше пойду.
– Пока, Джим, – крикнула мне вслед Тея. – Мы еще когда-нибудь увидимся?
Я остановился. Это был именно тот вопрос, который я был готов ей задать.
«Вот ты и получил свой ответ, дубина, – захихикала Дорис в моей голове. – Ты будешь видеть ее каждый день».
Каждый. День.
Глава 2
Джим
Я провел выходные в арендованном грузовике, отмотав три часа между моей маленькой дерьмовой квартирой в Ричмонде и дерьмовым маленьким домом, который я снял на Бунс-Милл. После успешного собеседования в санатории Джордж Хамметт – мой новый арендодатель – практически бросил мне ключи из кабины своего грузовика, а затем побыстрее смылся, пока я не передумал.
Ему не о чем было беспокоиться. Мне много не надо. Дом был изрядно потрепан, но вполне годился для жизни. За два дня распаковки и уборки мне удалось не думать о Тее Хьюз в общей сложности целых восемь минут.
Твою мать. Она резидент.
Резидент.
Глупо было с моей стороны этого не увидеть. Следовало присмотреться внимательнее.
Какой у нее диагноз?
Может, что-то незначительное.
Может быть, она поправлялась…
Затем слова Алонзо прогремели в моей голове: все страдают от неизлечимого повреждения головного мозга. Наша работа – помочь им приспособиться к их новой реальности.
Тея Хьюз не выздоравливала и не собиралась поправляться, и я тоже должен был к этому приспособиться. Она – резидент санатория.