Лазурный дракон. Владимир Василенко

      Терехов ухватил Даню за голову и что-то орал ему в лицо. Они почти упирались друг в друга лбами. Выглядело это все жутковато – глаза у здоровяка были бешеными, остекленевшими. Было видно, что он никого не узнает, и может и на Терехова сейчас наброситься.

      Я замер в паре шагов от потасовки – ближе влезть все равно не получилось. Меня оттеснили, потому что как раз подоспела подмога – еще с полдюжины людей Чингиза. У одного из них на рукаве белела повязка с красным крестом. Он что-то вколол Даниле в шею, и толстяк почти сразу же зашатался, а потом и вовсе обмяк.

      – Носилки! – выкрикнул Терехов, с трудом удерживая его от падения.

      – Вот гнида припадочная! – зло прошипел помятый Даней боец. – Я тебе припомню еще!

      Ему помогли подняться и принялись обрабатывать разбитую губу и заклеивать пластырем ссадину над бровью. Данилу тем временем погрузили на носилки. Вязаная шапка, которую он таскал, не снимая даже в столовой, отлетела в сторону, и в глаза мне бросились вздувшиеся белесые шрамы у него по всей голове – на затылке, на лбу. Часть из них были неровными, рваными. Некоторые, наоборот, прямые, будто по линейке – похоже, разрезы от операций. Волосы вокруг шрамов росли плохо, островками, так что стало понятно, почему он постоянно в этой шапке.

      Потащили его вчетвером – по двое с каждой стороны носилок. Вскоре на месте потасовки никого не осталось, кроме меня.

      Пока я наблюдал за всем этим, на меня напало какое-то странное оцепенение, и прошло оно далеко не сразу. Сердце колотилось, будто от адреналинового всплеска. Казалось бы – ерунда, просто небольшая драка. Но я в реале редко сталкивался с такой прямой агрессией. И этот взгляд… Даня же был просто не в себе! Если бы его не оттащили – он, наверное, голыми руками забил бы того парня до смерти. Это не было похоже на простую вспышку ярости – скорее на настоящее помешательство. Да что с ним, черт возьми?!

      Я, наконец, развернулся, чтобы пойти прочь, и вздрогнул от неожиданности. Прямо позади меня стоял Чингиз.