Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы. Глен Кук

      Она вернулась в спальню, но вскоре снова вышла с сумкой в руках.

      – Куда ты собралась? – спросила Непанта. – Мне нужна твоя помощь – переодеться к ужину.

      – Найди себе кого-нибудь другого. Мой мужчина не желает, чтобы я находилась рядом с тобой.

      Мужчиной этим был Рольф, действовавший заодно с Насмешником. Непанта почувствовала себя полностью разбитой. Даже Рольф, ее верный командир и помощник со времен первых дней в Ива-Сколовде…

      Во второй раз за несколько минут у нее перед носом захлопнули дверь. Зато открылась другая – в ее душе, выпустив на волю все страхи. Упав на постель, она заплакала, затем глубоко задумалась. На ужин она не спустилась и ночью ни на мгновение не сомкнула глаз.

      Когда наступил рассвет, серый от хлопьев снега, она стояла у окна, глядя в сторону лагеря Гаруна, но ничего не видела. Взгляд ее был устремлен внутрь себя – она злилась на мир и на людей, которые постоянно ее к чему-то вынуждали. Какое они имели право?..

      Она начала расхаживать по комнате. Лицо ее постепенно краснело, по мере того как нарастал гнев. Из уголков глаз скатились давно позабытые слезы.

      – Проклятье, проклятье, проклятье! Почему они никак не могут оставить меня в покое? Я никого не хочу, хочу быть собой! – Тихий голос, издевательски передразнивавший ее где-то в дальнем уголке разума, злорадно хихикал: «Врешь!» – Я не дам заковать себя в цепи! – «Ха! Что же в таком случае твои сны, если не связывающие тебя цепи? Что такое люди и вещи, которыми ты себя окружаешь, как не стены, удерживающие тебя внутри? Стоит тебе сбежать – и вся жизнь, которая тебя еще ждет, станет столь же бесплодной, как и твое прошлое. Что ты станешь делать, когда все светлые завтрашние дни станут скелетами дней вчерашних? Ты плачешь? Почему? Ты даже не узнаешь, чего лишилась, но никогда уже не станешь единым целым».

      Ночь эта была еще хуже, чем любая за полные кошмаров годы, прошедшие до появления в ее жизни Сальтимбанко. Она плакала, пока не выплакала все слезы, ломала вещи, кричала, бесновалась – и не находила никакого способа избежать необходимости принять решение.

      Это было действительно странно. Ее не волновали хорошие и плохие стороны решения, принять которое требовал Сальтимбанко, – пугала лишь необходимость выбора, должна она его принять или нет. Решения были для нее проклятием. Каждое из них становилось кирпичиком в стене, окружающим тюремную камеру реальности. И каждое не оставляло ей выбора.