Сажайте, и вырастет. Андрей Рубанов
средствах, я имею в виду как непосредственно наличное бабло, так и те поступки, которые вы предпримете для скорейшего освобождения моего человека из-под стражи. Подчеркиваю особо: вы обязаны будете предпринять все меры! – Босс значительно повысил голос и перечислил: – Жалобы!.. Ходатайства!.. Звонки из высоких административных кабинетов!.. Газетные статьи!.. Репортеры с телекамерами!.. И так далее, вплоть до уличных манифестаций с плакатами и скандированием лозунгов…
Рыжий бросил на меня заинтересованный взгляд. Что за мальчонка такой, если ради него следует расшибиться в лепешку? Его любопытство, острое, с оттенком зоологии, я запомнил. Так боязливо, но и почти восторженно смотрят посетители зоопарка на маленького зверя, энергично расхаживающего по своей тесной клетке и бьющего направо и налево сильным хвостом.
– А вы уверены, – спросил адвокат, – что его возьмут?
– Я сам видел копию постановления о задержании, – буркнул Михаил. – Своими глазами.
Рыжий помолчал.
– Может быть, все обойдется?
Босс засопел. Он имел значительный недостаток: считал себя умнее всех остальных шести – или сколько их там есть – миллиардов человеческих существ. Он поджал бледные губы и попросил:
– Не надо успокаивать. Не надо успокаивать! Я окончил Московский университет. У меня диплом психолога. Я год работал на «телефоне доверия». Успокаивал, типа, самоубийц…
Адвокат опустил глаза.
– Если бы я… типа, хотел себя успокоить, – продолжал давить босс, – я бы сам себя успокоил! Вы, Максим, успокаивайте лучше его. – Новый кивок в мою сторону.
Я вдруг ощутил раздражение. Обо мне в моем присутствии говорили, как будто меня здесь не было.
– Это он, – тихо сообщил босс, – курировал всю сделку с тухлым миллионом… Он готовил и подписывал контракты и прочие бумажки… Прокуратура хочет главным образом его, а никак не меня. Я – совершенно чистый. Официально в этой фирме я – никто. А он – замазан, и очень круто…
Максим Штейн вдруг продемонстрировал решительность. Он встал и застегнул пуговицы.
– Я немедленно наведу справки о вашем деле, – сухо произнес он. – У меня тоже есть связи. Я посоветуюсь со старшими коллегами. Посмотрю литературу. Сегодня же вечером я буду готов к повторному, более детальному разговору. А сейчас позвольте откланяться…
– Думать побежал, – предположил я, когда рыжий юрист вышел, с усилием закрыв за собой стальную дверь.
– Да, – согласился Михаил. – Типа, испугался…
– Не надо было разговаривать здесь…
В нашем подвале были ободранные стены и щербатый пол, мебель – дешевая и потертая. Но у стены в ряд стояли четыре новейшие купюросчетные машины «Магнер», заботливо укрытые пластиковыми колпаками, у второй стены – две машины для уничтожения бумаг. Каждая в секунду рубила в мелкое конфетти воскресный выпуск газеты «Коммерсант» (я проверял). Рядом с дверью помаргивали два огромных монитора со свитчерами на шестнадцать видеокамер