Семь фунтов брамсельного ветра. Владислав Крапивин
кончил говорить маме и повернулся к Илье.
– Может, в чем-то ты и прав, но… я по, правде говоря, думал, что ты скажешь мне спасибо.
Илья теперь стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку.
– Что? – откликнулся он. – А, в самом деле… Спасибо, Виктор Викторович, вы очень помогли… Только в общем и целом ваша помощь не меняет ситуации.
– Какой ситуации-то?
– У одного моего друга есть дед, он рассказал нам однажды анекдот… или даже просто случай из жизни. Из тридцатых годов незабвенного двадцатого века. Схватили одного доцента, привели в НКВД, тогдашнюю службу безопасности, на Лубянку в общем. Давай на него орать, по морде бить, как полагается. А он в ответ: “Как вы смеете! Вы же еще ничего не доказали! Я же еще не осужденный, а только подозреваемый!” Следователь заржал, отдернул штору, показал на прохожих за окном. “Вон, – говорит, – подозреваемые. А те, кто попал сюда, уже зэки…” Вот и в вашей системе такая логика. Там не важно, виноват кто-то по правде или нет – лишь бы выбить признание. Да еще получить при этом удовольствие…
– Эх как ты натерпелся, бедолага, – вздохнул Будимов. – Я понимаю, это с непривычки… А логика… она, брат, диктуется жизнью. Когда живем в таком бандитском мире, не до нежных чувств…
– Вы еще скажите: “Лес рубят – щепки летят…”
Виктор Викторович встал.
– Ну ладно, пойду я… Ты, Илья, остынешь, поразмыслишь… А потом поживешь и поймешь, как все в жизни непросто. Грамотный же парень-то…
– Я поживу… и надеюсь, что доживу до одной хорошей поры…
Мама опасливо качнулась на стуле. Будимов глянул с живым интересом:
– Это до какой же?
– До той, когда все эти ваши “силовые ведомства” будут объявлены преступными организациями. Как в свое время СС, СД и СА.
– Илья! – мама привстала.
– Да ладно, пусть выговорится, – махнул рукой Будимов. – Ты, Илья, только в другом месте этого не скажи.
– А я уже сказал.
– Где?
– В машине. Этому мордастому сержанту…
– Ну, ему-то что! Он утрется… А ты все же не забывай, что и отец твой был милиционером.
– Был да перестал… как раз поэтому.
– В общем-то да… И ты, Илья Сергеевич, достойный наследник своего папы. Он всю жизнь кидался в бой за идеи, без щита и забрала…
– И потому у него не открылся парашют. Да? – негромко, но со звоном сказал Илья. И ушел назад, за дверь. Будимов странно дернулся и приоткрыл рот. Мама уронила вдоль стула руки.
Потом она провожала Будимова, извинялась за Илью и была совсем не такая, как в начале разговора. Виноватая и суетливая (мне даже обидно сделалось). Вернувшись в большую комнату, мама принялась неуверенно ругать Илью. Как, мол, он так мог вести себя с Виктором Викторовичем, который по сути дела спас его…
Илья огрызался из “детской”:
– Потому что он такой же, как они. И спас по знакомству, а не ради справедливости… Ты посмотри, мы живем как в оккупированной стране. На каждом углу эти ,