С любовью, герцог. Амелия Грей
более чем: таким ужином можно накормить трех мужчин, – улыбнулась Лоретта.
Миссис Хадлстон просияла и наконец-то перестала теребить фартук и закатывать глаза.
– Я тоже так думаю, – заключила кухарка.
– Нисколько в этом не сомневаюсь.
– Велю горничной растопить камин в спальне графа, а с ужином справлюсь я сама.
– Спасибо. Да, вот еще: найдите для герцога ночную рубашку. Скорее всего он не взял с собой никаких вещей, поскольку оставаться у нас не собирался.
– Будет сделано, мисс.
– И последнее, миссис Хадлстон: стол накройте на двоих в столовой.
Кухарка, она же экономка, озабоченно покачала головой.
– Вы уверены, что это правильно, мисс?
– Герцог ясно дал мне понять, что не желает ужинать в одиночестве, и я согласилась составить ему компанию. Мы будем сидеть на противоположных концах стола. Да, и поставьте побольше свечей.
Лоретте очень хотелось, чтобы пребывание в Маммот-Хаусе было для герцога приятным, но при этом она была готова на все, лишь бы Пакстон не пошел у него на поводу. Каждый вправе сам выбирать для себя спутника или спутницу жизни – таково ее убеждение! Жаль только, что Пакстон далеко не всегда прислушивался к мнению сестры, как бы она ни убеждала герцога в обратном.
У нее всегда имелось собственное мнение по любому вопросу, и она не собиралась держать его при себе. Пусть ей не дано познать ту самую настоящую любовь, о которой пишут в стихах и романах, но у Пакстона есть право на счастье, и он еще встретит свою суженую и сам сделает выбор.
– Не беспокойтесь, мисс: я свое дело знаю. Буду караулить под дверью и ловить каждое слово.
– Не стоит так себя утруждать! – рассмеялась Лоретта. – Герцог меня не съест.
– Ладно. Мне пора приниматься за работу, – заключила миссис Хадлстон, – а вам, мисс, надо бы принарядиться к ужину.
Лоретта окинула взглядом свое простенькое платье. Хоть уже два года она не выходила в свет, правила этикета не забыла: в присутствии герцога полагается быть во всеоружии. Волосы непременно нужно тщательно уложить, надеть вечернее платье и непременно драгоценности: пусть не думает, что, даже будучи застигнутой врасплох, она не способна выглядеть подобающим образом.
Примеряя колье, Лоретта улыбнулась: это украшение принадлежало ее матери – такой тихой, доброй и ласковой. Ее порадовало, что дядя оставил драгоценности ей, хотя едва ли сделал это по доброте душевной: скорее потому, что прекрасно понимал: надевать ей их все равно некуда.
Как бы там ни было, сегодня они ей пригодились.
Лоретта вдруг поймала себя на том, что волнуется, но волнение это было ей приятно. Для ее дебюта в свете было сшито множество туалетов. Конечно, эти платья уже не назовешь модными, но зато ткани и отделка были выше всяческих похвал: денег на подготовку племянницы к первому сезону дядя не жалел. Лоретта и подумать не могла, что граф уже все решил за нее до начала сезона, сосватав за виконта Деннингкорта.
Под шквалом упреков, увещеваний и прямых угроз