…Нимант, Нован, Персонн. Сергей Анатольевич Кулаков
и Кастор, и наша судьба, подобно судьбе Диоскуров, нераздельна, и мне суждено всегда возвращаться – куда бы не занесла меня жестокосердная судьба – к нему, моему странному, не всегда понятному мне Кастору? Вновь и вновь возвращаться к тому, кто (в отличие от меня) так не любопытен, вял, ленив, нерасторопен, подвержен частому воздействию уныния и приступам тоски; от которого – из-за его предрасположенности к плотским радостям – ускользают духовные, тонкие наслаждения, и чудные видения не посещают его. Впрочем, возможно и посещают, только несчастный мой Тиндарид не ведает, не помнит об этом. Пожалуй, не ведает он и о моем существовании или, всё же, догадывается, ощущает нечто своими толстокожими, обросшими жиром лени, чувствами? Сомневаюсь, сомневаюсь. Однако, допускаю: может, что-то я упускаю, недооцениваю, о чем-то сужу поверхностно… Довольно, довольно жеманства! Кастор, Поллукс… Поллукс, Кастор… Диоскуры… тонкие душевные материи, чудесные духовные путешествия, сны, волшебство сновидений… Для него все мои речи, все мои мысли – полнейшая ахинея, бессмысленные словомыслеплетения, утомляющие его размягченный мозг. Да и может ли он слышать, понимать их? Возможно, они чудятся ему каким-то надоедливым, едва различимым и весьма докучающим шумом. Ну что ж, пускай живет в своем дикарском неведении, по крайней мере, пока. Может ему предстоит узреть своего адмирала моря, который (в отличие от носящего Христа итальянца) твердо знает, куда прокладывает путь. А пока есть я, и есть он: мурыжный тип, не знающий ровным счетом ничего, кроме очевидных истин, которые с детства ему разжевали, прежде чем скормить (разумеется от них оскомина от них воротит и тошнит…), и о которых не осведомлен только полный болван. Да и о них, пожалуй, не помнит этот бездельник, лентяй и притворщик, или тут же забывает, как тот забавный, чудесный сон, что приснился ему.
Я и он… я и он! Кто такое придумал? Не я, не я, да и верно не он. Он сам по себе и я сам по себе, никто не отвечает друг за друга! А ведь спросят, рано или поздно всё одно спросят. Кто? Подозреваю, тот, кто это и придумал. Эх-хе-хе… Как всё будет – не ведаю. Он, думаю, тоже; но что-то будет… или не будет? Знаю пока одно: он не я, он не я, он – не я. Только, куда не кинь – всюду свин. Вот уж действительно, о´pig´ительно! Я не он, я не он, я – не он. Вечно стонет, ничего толком не знает, не помнит, сомневается. Вот, например, сон. “Что я видел во сне? Не знаю, не помню, – мямлит он”. Не знаю, не помню… Бездельник и лентяй, вечно во всем сомневающийся слизняк. Сон! сон… Надо признать, сон был очень необычный, яркий, пугающий и неимоверно притягательный. Такое не забудешь! Попробую его описать. Подробностей стоит избегать. Да их и нет во снах. Картинка яркая, отчетливая и таинственная. Совершенно не понятно, что и откуда берется, и куда затем исчезает. Всё необычно… Ладно, хватит, пора приниматься за дело. Вот синопсис:
Что-то рожало. Не ясно что, но размеры места исхода были чудовищными. Объемистая утроба трудилась что было силы тужась-напружась, и вот стало у՛же (ну же ну же), и