На переломе. Виталий Смирнов
системе международных отношений, которая должна была регулировать мировой порядок после подписания Версальского мирного договора (1919) и соглашений, заключённых на Вашингтонской конференции 1921 – 1922 годов. Все эти документы носили чисто бутафорский характер, в особенности для так называемых государств-победителей (Великобритания, Франция, США, Япония, Италия), которые не скрывали своих притязаний на чужие территории, не стремились к безусловному соблюдению совместно разработанных условий и практически не контролировали ограничения, предусмотренные для побеждённых государств-агрессоров, к числу которых была отнесена и Советская Россия как наследница царской России, принимавшей участие в Первой мировой войне.
Если вы думаете, что Версальский мир стал для Германии смирительной рубашкой, преследовавшей цель умерить аппетиты агрессивно настроенного государства, то вы глубоко заблуждаетесь. Рубашку надели, но завязать узлом рукава на спине забыли. Как забыли поставить в покоях будущего агрессора амбала, который надзирал бы за соблюдением сумасбродом всех пунктов мирного договора, заключённого в многовековой блистательной резиденции французских монархов. И не просто надзирал бы и увещевал его, но, как говаривал мудрый русский баснописец, «слов не тратил по-пустому там, где нужно власть употребить». Да и кто бы согласился взять на себя исполнение функций амбала, не зная, что его ждёт впереди. Короче говоря, безнадзорный сумасброд с развязанными руками творил всё, что ему хотелось.
Пока большевики устанавливали власть Советов, боролись с интервенцией, вели Гражданскую войну, а затем занимались коллективизацией и индустриализацией страны, стараясь мало-мальски приблизиться к промышленному потенциалу стран-победителей, ранее других ступивших на стезю империалистического обогащения, Советской России, которая помимо прочих хозяйственных дел занималась и культурной революцией, было не до политических интриг, расцветших пышным цветом именно в 30-е годы, когда Германия, невзирая на все договорённости по ограничению её военного потенциала, сколачивала нацистскую империю, преследовавшую далеко идущие цели. «Акулы империализма», оправившись от мирового экономического кризиса 1929 – 1933 годов, тоже не дремали, протянув свои загребущие руки далеко за пределы Евразийского континента. Это была пора многочисленных альянсов и мезальянсов, всякого рода пактов, «союзов» и союзнических «осей» в надежде общими усилиями противостоять надвигающейся Второй мировой войне. Однако камнем преткновения на пути к созданию системы коллективной безопасности, инициаторами которой были Советский Союз и Франция, стала психология национального эгоизма, или, как предпочитают изъясняться американцы, национальной исключительности, позволяющей им ориентироваться только на собственные интересы.
Все многочисленные тайные и явные договорённости между будущими союзниками в преддверии Второй мировой войны были настолько