На переломе. Виталий Смирнов
в отличие от Гитлера – добился этого, переведя стрелки советского паровоза на германские пути. Это ему, Черчиллю, принадлежат слова о том, что он с нетерпением ждёт того момента, когда Россия и Германия похоронят друг друга.
И только потеряв половину британского флота, уничтоженного фашистами, и чудом избежав немецкого десантирования, под настойчивыми просьбами Сталина и под влиянием Рузвельта он согласился на участие в союзнических действиях на стороне СССР против Германии, но всячески оттягивал открытие второго фронта до видимых признаков победного завершения Советским Союзом Великой Отечественной войны. Должно же что-то, в конце концов, перепасть и бриттам…
Ведь не зря же он дарил Сталину британский меч.
Но Гитлеру, мечтавшему о покорении всей России, пришлось довольствоваться только тем, что он захватил за первые полтора года советско-германской войны. Потом начался обратный процесс, завершившийся водружением красного знамени над фашистским рейхстагом…
Уже в первой гальдеровской записи о будущей войне учтено многое, вплоть до районов размещения новых дивизий, пополнения их опытными солдатами и дезинформации русских перемещением фашистских войск якобы в Африку, Испанию или Англию. С той поры Гитлер и Гальдер, не исключая сошек поменьше, пристально следили за мировой военной обстановкой, особенно на Восточном фронте, дополняя и совершенствуя план «Барбаросса».
Не следует думать, что второй том «Военных записок» германского генштабиста до конца июля прошлого века не содержит попутных гитлеровских секретов о войне на Востоке. Их там непочатый край. Но они именно попутные, не раскрывающие серьёзности замысла фюрера о войне на уничтожение молодой Страны Советов. 30 июля сорокового года он лишь констатирует интерес Гитлера и свой собственный к восточной проблеме, опровергая утверждения немецких историков о нейтралитете гитлеровского генералитета к военным замыслам фюрера. Дескать, каждый выполнял свою работу, если угодно, свой профессиональный долг.
Вот первая гальдеровская запись, казалось бы, сугубо нейтральная: «Основное внимание – на Восток». 3 июля этого года он уже говорит подробнее: «Оперативные вопросы: в настоящее время на первом плане стоит английская проблема, которую следует разрабатывать отдельно, и восточная проблема. Основное содержание последней: способ нанесения разрушительного удара России, чтобы принудить её признать господствующую роль Германии в Европе». Никто его за язык не тянет. Он уже формулирует определяющую цель восточной войны фюрера. Днём позднее, после докладной начальника отдела иностранных армий Востока Кинцеля «о группировках русских войск», Гальдер становится разговорчивее и изучает – без чьей-либо подсказки – планы железнодорожных перевозок, принимая во внимание разноколейность железных путей России и Германии (германские дороги были узкоколейные, назревала необходимость перешивать пути), и намечает на 18 июля (быстрее это задание трудно выполнить) начало