Опергруппа в деревне. Андрей Белянин
не извольте беспокоиться, воевода-батюшка, – успокоил меня староста. – Есть у нас за околицей свободная избёнка. Ужо девки её со вчерашнего прибрали, печь протопили, полы вымыли да пауков вымели…
– С пауками это они поторопилися, – между делом заметила наша бабуля. – Паук – в хозяйстве насекомая полезнейшая! Муху поймать, оконце занавесить, опять же самогонка ими хорошо очищается – три паука на ведро, и чистей слезы будет!
– Охти ж мне! – всплеснула руками старостиха. – Отродясь о таком не слыхивала. Ну да тока там пауков уж слишком много было, хоть лопатой греби. Любят они избу энту…
– Минуточку, Митя, Мить, я к тебе обращаюсь! Кто нам в отделении доказывал, что у вас с маменькой в деревне дом большой? Типа отдельный особняк на восемь комнат, и ночевать есть где, и туалет во дворе близко…
Наш младший сотрудник густо покраснел, ничего не ответив. В принципе и так всё было ясно – врал из лучших побуждений. Хорошо ещё, опытный Еремеев мне сразу посоветовал отправить соответственное письмо местному руководству, для подстраховки. Так что недвижимостью на время отдыха нас в любом случае обеспечивали…
– У Марфы Петровны, не во гнев будь сказано, – опуская взгляд, пояснил хозяин дома, – избёнка уж больно невзрачная. Селиться вам туда не по чину будет. А вот уж сыночка её привезли, за то – спасибо. Может, крышу мамане поправит, течёт ведь…
– В каком смысле? – попытался пошутить я, но в деревне тонкого юмора не понимают. Тем паче что достопамятная Митина мама и выбрала этот момент для эффектного появления перед нашей опергруппой.
Ка-ка-я-а это была женщина-а…
– Здрасте, что ль! – шумно приветствовала нас квадратная, пёстро наряженная баба, войдя в дверь и встав посреди горницы. Внешне – копия цирковой борец Иван Поддубный, только без усов и в юбке. Руки как два окорока, грудь похожа на наковальню, а челюстью можно колоть орехи, причём сразу в крошки…
– Маменька родная! Дозвольте обняться прилюдно, Никита Иванович! – дрогнувшим от умиления голосом попросил Митяй.
Я охотно дозволил – знаете, такого рестлинга даже в кино не показывают, из соображений гуманности. Когда они в порыве родственных чувств обхватили друг друга, хруст костей, наверное, был слышен и за пределами избы! Кто кого помял, непонятно, оба выглядели вполне довольными…
– От ить какая радость великая! – поделился наш младший сотрудник, выбравшись из экскаваторных родительских ласк и усаживая маменьку на почётное место, поближе к Яге.
Лавка разом прогнулась под таким весом, и наша сухонькая бабуля мигом съехала к Марфе Петровне под мышку.
– Вот маменька дорогая, какова опергруппа наша отважная! Всех представлю, о каждом скажу, никого не обойду, ничем не забуду. О себе, едино, промолчу, про меня слава ратная да шрамы боевые своё слово скажут, а товарищи боевые подтвердят. Ну наипервейшим делом у нас сам сыскной воевода,