Троглобионт. Дан Борисов

      – Гостиная.

      – Вам видней.

      – Я серьезно – могу тебе помочь клиента найти.

      – Ты что? как это сейчас называется? риэлтор?

      – Нет, мы с Оленькой работаем в одной крупной турфирме…

      – Это вы зря. Работать вместе – последнее дело. Я из-за этого развелся.

      – Типун тебе на язык… А насчет квартиры, всё просто – есть у меня знакомый, хороший мужик, квартиру ищет.

      – Нет.

      – Тебе что? Деньги не нужны?

      – Денег мне хватает… ты вряд ли поймешь… я офицер, а не ростовщик… или там рантье какой-нибудь. У меня из вещей-то вон – сумка да гитара, и больше мне не нужно. Не Шакьямуни, конечно…

      – Извините, в целях повышения образованности – шакья-что? Игорь ответил сладеньким голосом:

      – Шакьямуни, Оленька, это одно из имен Будды, которому вообще никаких вещей было не нужно.

      – Так… я пошла спать.

      – Подожди, завтра ж воскресенье – выспимся. Горыныч возьми гитару, будь другом.

      – Уговорил.

      Егор вышел в прихожую, где оставил свои вещи. Он с удовольствием на короткое время остался один. Разговор не складывался. Причем, это явно чувствовали все трое. Какими бы друзьями вы не были раньше, но разойдясь в стороны, и встретившись через длительный промежуток времени, вы так или иначе почувствуете, что встретились, собственно, с чужим человеком. Умом вы готовы к радости и избытку чувств, а слова не сходятся не смыслом не интонацией. Егор с удовольствием вообще бы ушел к себе, однако, он вернулся с уже расчехленной гитарой и большой среднеазиатской дыней.

      – Я совсем про неё забыл. Вот эта дыня в вооруженных силах называется – торпеда. Оля, помой, пожалуйста… а ты наливай… а я буду играть.

      Он довольно быстро подстроил гитару. Это была хорошая испанская гитара с мягким и сочным звуком. Играть он действительно умел. Гитара в его руках запела что-то тревожное, сначала тихо, потом все громче и громче. Потом от форте опять вернулась в пиано и снова поток звуков стал нарастать и так продолжалось достаточно долго и не хотелось, чтобы это заканчивалось, но последний аккорд прозвучал и струны стихли.

      – Ты превзошел сам себя. Что это было?

      – Бетховен, Людвиг Ваныч, в переложении ныне здравствующего соавтора.

      – Нет, правда?

      – Правда. Это – третья часть Лунной сонаты. Первая – почему-то в хитах, а вторую и третью не все знают, но мне третья нравится больше всех. Я нашел ноты для гитары, но сыграть это оказалось не просто… Представляете? Длинными зимними вечерами, где-нибудь на заставе или в отряде, человек мучает гитару… Печально, но факт – делать особенно нечего. Выбор занятий небольшой: с одной стороны, пьянка, бабы и карты; с другой – музыка, книги…

      – Ты выбрал – второе.

      – Я выбираю всё вместе и много. Вот послушайте я сегодня, подъезжая к родному дому, детство вспомнил и одну свою старую песню, – он прошелся по струнам и запел: