Странствия Мелидена. Игнатий Смолянин
не её дело в первую голову? Может, вы всё против её воли делаете, а она спит и видит, как этому Макеру на шею сесть. Чем плохо, если крепкий муж возьмёт вдову с ребёнком, да еще им же подпорченную.
– Да не позволят братья Горбатые, особенно старейшина Тит, жениться Макеру по чести. Ребёнок-то не от Макера. Главное, она сама его видеть не хочет, правда ведь, Аглавина? Что ты там сидишь.
Тогда Аглавина подсела, наконец, к столу, с бледным и напряжённым лицом.
– Не хочет, значит, такая судьба. Пусть будет, что будет. Я тебе говорила, что ничего из этого не выйдет.
– Так ты-то сама желаешь, чтобы я за тебя с Макером бился? И убил его на твоих глазах? – внезапно для самого себя бросил Мелиден. – Здесь Тасья ради тебя старается, пытается меня опутать словесами. Но я, если буду сражаться, то не за её словеса и даже не за твои пожитки, а за тебя. Ты сама этого хочешь? Поскольку только твоё слово важно.
– Да. Раз нет другого выхода, я бы хотела, чтобы ты избавил меня от Макера, а особенно от Артома. Лучше повешусь, чем буду жить с кровопийцами, – твёрдо ответила Аглавина. – Скажи, что тебе надо, и я соглашусь.
– А если я скажу, что хочу не деньги, а тебя?
– Лучше ты, чем Макер. Тебя я хотя бы не знаю.
– Хотя и во мне, стало быть, ничего хорошего. Спасибо за ласковое слово, душа-девица. Так значит, если одержу победу, ты согласна стать моей вместе с заимкой? Однако есть одно препятствие – у меня жена осталась в Висагете. Да и по «истинной вере» класть поклоны перед старицами не намерен, пусть и митрополичьими попами не пожалован. Как ты на это смотришь?
– Жестокий ты человек и нелюдимый, я это уже знаю. И грешник нераскаянный. Но пусть всё будет твоё и поступай, как знаешь. Лучше ты, чем проклятые Горбатые. Захочешь жить со мной на заимке, мне всё равно деваться некуда.
– Ну ладно, положим, я соглашусь. Мне тоже терять нечего, говоря по правде. Думаю, Ветисские и тут меня достанут раньше или позже, потому даже в гости хожу в кольчуге и с мечом, не взыщите. Лучше на заимке спасаться, чем бежать за западную реку. Однако моего согласия мало. Согласится ли воевода на Божий суд? Согласятся ли Горбатые выйти против меня, как заместителя? Кто я для тебя – не родственник, не зависимый человек, даже не жених. Только наёмник. Но я княжеский боец, а они общинники, пусть и вольные. Горбатым тоже, наверное, подскажут о моём умении. У них есть право отказаться без проигрыша, как от боя с неравным противником.
– А ты говорил кому-то, что женат? – вмешалась Тасья.
– Я – нет. Но Важиня всё расскажет, если спросят. Хоть он не мой человек, но знает о моей семье, мы оба люди князя Баруха.
– За воеводу не беспокойся, это наша забота. Он нам благоволит и не чурается истинной веры. Вот если нового пришлют из вашей Висагеты, может быть по-другому. А Гаур назначит Божий суд, когда окажется слово против слова, не сомневайся. Он пришлых тоже не очень любит, извини за откровенность. К Горбатым