Оставь страх за порогом. Юрий Мишаткин
за бушлат дернула девочка.
– И меня заберите! Не будет от барыни житья, со света сживет.
Матрос думал недолго.
– Пошли.
Красногвардейцы с Лапиным, несущим холст и картины в рамах, медленно спускались по лестнице.
«Нет мне прощения, промашку сделал! Не надо разевать рот, забывать о бдительности! – осуждал себя Магура. – Жаль, далековато до лазарета. Придется оставить в доме».
Каждая ступенька давалось Шапоренко с трудом, девушка тихо постанывала.
Никитин посоветовал:
– Береги силенки, иначе сознания лишишься. Сам я дважды был ранен, последний раз осколком в бок и, как видишь, жив-здоров.
Навстречу вышла учительница.
– Несите ко мне! Я закончила курсы медицинских сестер, смогу обработать рану, наложить повязку.
Когда Надю уложили на диван, Магура извиняющимся тоном сказал:
– Сдадим в Смольном картины, и вернусь, да не один, а с транспортом, врачом. Девчушку при тебе оставляю, будет вроде сиделки.
Красногвардейцы и искусствовед двинулись в Смольный, не ведая, что в эти часы в Пскове Керенский настойчиво требует от генерала Черемислова немедленно, не дожидаясь наступления нового дня двинуть верные Временному правительству войска на столицу; в городской думе на экстренном совещании для подавления беспорядков Союзом банковских служащих, Союзом Георгиевских кавалеров создан Комитет спасения Родины и революции; в ряде военных училищ готовят захват телеграфной станции, освобождение членов Временного правительства, собираются брать штурмом Петропавловскую тюрьму; в Гатчине конный корпус атамана Краснова намеревается идти на Петроград, чтобы огнем и мечом подавить вторую революцию.
Свергнутый министр-председатель после Отечественной войны разоткровенничался в мемуарах[9]:
Мы были абсолютно уверены, что паралич, охвативший демократический Петроград, будет преодолен, как только все поймут, что заговор Ленина – это не плод какого-то недоразумения, а предательский удар, полностью отдающий Россию на милость немцам…
К написанному Керенский сделал комментарий:
Иностранцы не без легкого смущения иногда задают мне вопрос: правда ли, что я покинул Зимний дворец в одеянии медсестры? Эта
чудовищная история до сего дня предлагается читателю в Советском Союзе, в большинстве учебников истории вновь повторяется ложь о том, будто я спасался бегством, напялив на себя дамскую юбку, все это делается, чтобы дурачить людей… Мое появление на улицах охваченного восстанием города было столь неожиданным, что караулы не успевали отреагировать надлежащим образом. «Революционные» стражи вытягивались по стойке «смирно» и отдавали мне честь! Жизнь казалась мне невыносимой, я знал, что в ближайшее время Россию ожидают более страшные удары, ибо цели восстания – диктатура посредством сепаратного мирного договора с Германией – можно было добиться лишь безжалостным террором, разрушением армии, ликвидацией демократических структур, созданных