Капитализм и историки. Фридрих фон Хайек
известно, что во время расцвета великих торговых компаний в Великобритании в XVII в., множество мелких предпринимателей уже занимались развитием угольной отрасли, черной металлургии, а также индустрии строительных материалов и других промышленных предприятий, причем без преимущества, которое дает акционерная форма организации. Нам также известно, что в Америке в начале ХХ в., когда финансовые капиталисты в лице Моргана, Рокфеллера и им подобных предположительно доминировали в сфере крупных промышленных компаний, из экспериментов, рисков и банкротств буквально сотен мелких предпринимателей развивалась великая автомобильная индустрия.
В то же время стадийный анализ (в том виде, в каком я использовал его в моем очерке «Триумф американского капитализма»[43] и в последующих публикациях) может очень помочь в интерпретации экономических перемен. Однако подобный анализ не должен быть диалектическим или детерминистским в марксистском понимании или диалектическим или рационалистическим в понимании Зомбарта. Например, говоря о событиях, происходивших в Америке, было бы некорректно обойти стороной теории империи и права, разработанные в колониальной Америке, для объяснения причин американской революции. Нельзя производить этот анализ, отвергая меркантилистскую систему. А обсуждая гражданскую войну в Америке, было бы непростительной ошибкой не придать значения той огромной роли, которую сыграл аболиционизм, представив рабовладение аморальным образом жизни. Происшедшее далеко не исчерпывается конфликтом между аграрным капитализмом на Юге и промышленным капитализмом Севера.
Стадийный анализ также проливает свет на изменения в государственной политике; и я признаю, что все версии экономической истории будут неполными, если не придавать внимания роли государства в качестве препятствующего или содействующего фактора. В этом смысле принцип laissez faire является фикцией, так как государство негативным действием – т. е. отказавшись проводить определенную политику – может повлиять на экономические события столь же значительно, как и в случае, если бы оно реализовало соответствующие меры. Эштон сам приводит важный пример. Мы знаем, что на шерстяную промышленность в Великобритании по меньшей мере с начала XVI в. (хотя елизаветинский «Статут о рабочих» уходит корнями в Средневековье) налагалось много тяжких ограничений. Однако корона не стала распространять их на хлопчатобумажную промышленность, и неслучайно огромный индустриальный прогресс был достигнут в этом секторе так рано. Нечто подобное произошло и в Америке: с 1836 по 1913 г. государство не проводило никакой политики по созданию центрального банка, и это отсутствие действий со стороны американского правительства оказало глубокое воздействие на экономическое развитие страны.
Мне бы хотелось добавить еще несколько слов в защиту «стадийного анализа» в том понимании, в каком я его использую.