Злоба. Дмитрий Дубов
с каждым днём, я понял, что предчувствие беды жило во мне с самого начала.
– Ну, зачем я отпустил их туда? – кричал я себе в гулкой тишине комнаты.
Ответа не было, да и не могло быть.
Тогда я часто вспоминал истории, рассказанные ребятами, пытаясь откопать в них ответ, но, скорее, для того, чтобы хоть как-то отвлечься от терзавших меня мыслей, хотя находил в рассказах только новую боль. Особенно в этой, рассказанной Стёпой, над которой мы все очень смеялись, и поначалу даже не хотели засчитывать, как страшную. Только теперь я понимаю, насколько она страшна на самом деле.
2
Первый приступ настоящего ужаса я испытал на исходе четвёртой недели отсутствия моих друзей. До того дня я то злился на них, то клял за своё одиночество, то грустил и молил их вернуться, то просто распускал нюни в подушку. А тот день я запомнил вполне ясно.
Ещё бы! Что-то нашептало мне, что моих друзей уже нет в живых. Я не хотел верить. Я бился в истерике, насколько мне это позволяли мои скромные силы. Мой разум никак не хотел верить, а тем более смиряться с тем, что нет уж тех ребят, тех дорогих моему сердцу друзей, которых я меньше месяца назад проводил из своей двери. Разум с возмущением гнал любую подобную мысль. Но душа… Душа моя знала, что этот бесплотный шёпот не врёт.
Было ещё одно интересное обстоятельство. С неких пор я ощутил, что все мои друзья не требуются там. Нужен я. В ускользнувший от меня и незафиксированный мною момент, мне это стало ясно, как то, что на улице осень. Но я плевал на это знание. Важно было только одно: мои друзья.
О, сколько раз я порывался последовать за ними. Однако мои скудные силы не позволяли мне совершить подобную безрассудность. Теперь я рыдал в подушку по поводу того, что друзья мои, скорее всего, в смертельной опасности, а я ничем не могу им помочь. Но всё это было бесполезно.
Дни складывались в недели, а от ребят по-прежнему не было никакой весточки. Тогда по телефону я поднял на уши весь местный отдел службы спасения. Я оборвал им всю линию, добиваясь, чтобы они сделали хоть что-нибудь, чтобы спасти моих друзей. И добился. Но только того, что они попытались пробиться на спутниковый телефон, что взяла с собой моя компания, через особый канал. Всё было тщетно: телефон молчал.
3
И всё-таки, несмотря ни на что, я начал поправляться. На это ушёл ещё целый месяц. Иногда наступали такие моменты, в которые болезнь, казалось, вцепилась последней мёртвой хваткой в меня, и не выпустит никогда. Но вот пришёл день, когда я понял: болезнь отступила туда, откуда уже не дотянуться. Что изводило меня, так никто и не понял. Кроме меня. Да и сам я узнал всё только через много дней.
Весь этот месяц был отравлен чёрной кошкой, засевшей под моим сердцем, и потихоньку грызущей мою душу. Что там говорится по этому поводу? – Грусть-тоска меня съедает? Не совсем так, но очень близко к этому. Ни одной секунды покоя не было у меня.
И вот я начал действовать. Единственное поглотило меня без остатка: желание выручить своих друзей, или хотя бы найти их тела. У меня были кое-какие деньги. Я продал