Вирусный террор. Вячеслав Миронов

      – В 1987-м.

      Твою мать! Вот это расклад вытанцовывается!

      – Где родилась?

      – В Костроме. Это в России.

      – Когда приехала в Германию?

      – В 1992 году. Папа привез. Мама умерла.

      Вот это дело!!! В руках был козырь, возьми девчонку, и Ланге пел бы как тенор в опере! Только Рихард стал шашлыком. И козырь не используешь. И чекисты хороши! В 1992 году прозевали, что Конфуций под носом у них вывез дочь.

      Контрольный вопрос.

      – Как звали мать?

      – Татьяна. Родители познакомились, когда папа учился в Академии в Ленинграде. КГБ их разлучил. Тогда нельзя было встречаться с иностранцами. Вы из КГБ?

      – Рули давай. Вопросы я задаю.

      – Отец хотел встретиться с резидентом. Бумаги есть бумаги. Он многое знал, этого в бумагах нет. Папы нет… Мамы нет… – она была готова снова разрыдаться.

      Эмоция «горе» накатывает волнами. Не хватало нам сейчас в ДТП попасть или чтобы дорожная полиция остановила, или бдительный немец сообщил в полицию, что девица ведет себя неадекватно. За немцами это не заржавеет. Стучать у них в крови. Зато у них порядок. В России же стукачество – позорное занятие.

      Кулаком ударил по спинке кресла.

      – Веди. Рули. Руки с руля не снимать. Прямо смотри!!!

      – Вы должны были отдать ему деньги!

      – Зачем ему столько денег?

      – У него нашли рак. На лечение нужно было. На реабилитацию. И мне обеспечить жизнь. А его нет… А…

      – Руки на руль, дура! – я дал девице легкий подзатыльник. – Иначе сейчас свяжу и в багажник засуну. До утра.