Где наша не пропадала. Сергей Кузнечихин
пристроился. А Яшку взяли в разведку. Петуховская кровь, перемешанная с цыганской, – для такого «ерша» лучшего применения на войне не придумаешь. Служил и смекалисто, и ловко, и удачливо, однако звезд на погоны не заработал. Зато на грудь – во всю ширину.
В ширину, говорю, а не в ширинку. Ухом надо слушать, а не брюхом.
Короче, осенью сорок третьего Яшку представили к звезде Героя. Но получить не успел. Обмывал награду с друзьями и по пьянке угнал машину у командира дивизии, а тому, по закону подлости, приспичило куда-то ехать. Дело повернули так, будто из-за несчастной машины сорвалась важная операция, – нашли стрелочника. И заступиться никто не посмел, и награды не помогли, цыганское счастье долгим не бывает. Трибунал, приговор к высшей мере, сразу же замененной на штрафбат. Пока в разведке рисковал – ни ранения, ни контузии, а там в первом же бою… Наповал. Батя мой уверен, что его какой-нибудь придурок из заградительного отряда застрелил.
А Иван, между прочим, вернулся с войны тоже при «иконостасе». Награды, правда, не ахти какие звонкие, но ведь не разведчик же, а самый обыкновенный снабженец. Не каждому на таком фронте отличиться дано. А он смог.
Дело в том, что кроме всяческого фуража и боеприпасов приловчился он поставлять на передовую веселых девиц для среднего комсостава.
Где он их находил, спрашиваете?
Да везде. Там, где есть земля и воздух, всюду произрастают и веселые женщины. Главное – разглядеть и уговорить. А уговаривать он умел, ласковый был, даже без выпивки в душу влезал.
Комсостав его, разумеется, ценил, только народец там неблагодарный, привыкший подарки как должное принимать. Но однажды Иван осчастливил кралей зачуханного писарчука, лысенького и с родимым пятном в полщеки. Не ради корысти, просто пожалел бедолагу. А жалость – не жадность – этот ключ самые тяжелые засовы на самых неожиданных воротах открывает. И писарчук, когда в очередной раз переписывал наградной список, внес в него Ивана. Сначала на медальку. Начальство не вчитываясь, подмахнуло. Через некоторое время операция повторилась. Потом еще…
После войны менять свою армейскую специальность Ивану не захотелось. Работы в России много, но хорошей всегда не хватает, особенно в Москве. Пришлось трясти наградами, полученными за ратные подвиги. Яшку награды погубили, а Ивана выручили – взяли его начальником снабжения в солидный трест. Самым молодым начальником стал. Был бы с дипломом, взлетел бы и выше. Но с грамотешкой не ладилось, не лезли науки в его хитроумную голову.
Клим – другое дело, тот после войны добил свой институт и прямым ходом – в научно-исследовательский, диссертацию писать. Да нелегкое, видать, это занятие. Три года писал и столько же переписывал. Неизвестно, когда бы эти писания закончились, если бы не встретил случайно незаконнорожденного брата, которого перед войной на порог не пустил. Кто старое помянет, сами знаете что бывает, тот в камбалу превращается. Врагов народа к тому времени тоже простили и тоже призывали старое не поминать.