Ричард Длинные Руки – принц-консорт. Гай Юлий Орловский
копи в том же Великом Хребте. Там добывают медную руду, есть запасы железной, олова, а также найдены богатые жилы серебра и золота.
– Это прекрасно! – воскликнул я с чувством. – Вашей стране необходимо все из добываемого! Кроме золота, конечно, его пока что использовать негде, кроме как в виде основной единицы для платежей.
Он светски улыбнулся, показывая, что шутку оценил, и сообщил с той же улыбкой:
– Вы совершенно правы, медь настолько ценная штука, что даже такие слова, как медаль или медальон, пошли от нее. У нас, кстати, медь по большей части встречается в виде самородков. Во всяком случае, намного чаще, чем золото, серебро и железо вместе взятые.
– Это везде так, – заверил я.
– У нас, – пояснил он, – обычно берут малахитовую руду, смешивают с древесным углем, засыпают в глиняный горшок и ставят на огонь. А у вас?
– Увы, – ответил я, – тот же примитив, но пока что нужды зачатков промышленности покрывает. И хотя меди намного меньше, чем железа, возможности ее велики, потому нужно стараться развивать добычу, потому что бронза и латунь – это тоже медь, хоть не вся. Мы можем заключить с вами долгосрочные контракты на закупку больших объемов в течение, скажем, десяти лет! Или даже получить у вашего правительства лицензии на разработку собственными мощностями… естественно, с отчислением надлежащего процента в казну Мезины…
– Это решит королева, – ответил он осторожно, – такие вопросы только в ее компетенции.
– Гм, – сказал я, но не стал говорить о грядущей реформе. Даже он, занятый с головой подготовкой к коронации, не предполагает, что понятия «королева» и «правительство» очень скоро разойдутся весьма и даже весьма-весьма. – Ну ладно, отложим. В общем, я с головой погружусь в изучение ритуала коронации.
– Спасибо, ваше высочество.
– Да пустяки, – заверил я. – Я всегда интересовался этнографией и тутанхамонией… Э-э, погодите, граф, еще минутку!
– Ваше высочество?
– Что это за зеркало? – спросил я. – На мой изысканно-простецкий вкус эстета-демократа оно несколько выбивается из стиля этой комнаты. Самую малость, но все же…
Он взглянул на меня с удивлением и, как мне показалось, даже с уважением.
– Вы… заметили? Странно, обычно никто не обращал внимания.
– Так что с ним не так? – спросил я. – Простите, граф, но у меня слабость к зеркалам. Я такой красавец, что не могу не полюбоваться собой так и эдак, а потом еще и вот так, видите?.. В них я еще красивше и умнее, особенно когда щеки вот так, будто у Борея на картах…
Он покачал головой.
– А вот этого я бы вам делать не посоветовал.
– Почему? Разве я не красавец? Или вы оспариваете вкус королевы?
Он сказал испуганно:
– Что вы, мой лорд, это было бы государственной изменой!.. Но это зеркало, в которое нельзя долго смотреть. Если подойти ближе и начать всматриваться, то оно либо начнет делать вас моложе, либо намного старше, что бывает чаще.
– Ого!
– Но