ТАК НЕ БЫВАЕТ. Виктория Травская
и настояла на тщательном медицинском обследовании, которое заняло обеих на целую неделю. Успехами дочери она интересовалась весьма умеренно, но иногда Саша ловила на себе её пристальный взгляд, значения которого понять не могла. Когда это произошло в первый раз, Саша привычно насторожилась и даже спросила:
– Что?
– Ты изменилась, – констатировала мать.
– Это хорошо или плохо? – Саша в это время расчёсывала волосы и, глядя на материно отражение в зеркале, на секунду застыла с расчёской в руке.
– Пока не знаю, – честно ответила Елена Степановна. – Но выглядишь хорошо.
– Ну, ещё бы, – отозвалась Саша, затягивая волосы в хвост, – У меня ведь теперь масса свободного времени! – и, внезапно испугавшись, что её слова прозвучали упрёком, поспешила добавить: – Ты тоже изменилась, мама.
И только произнеся эти слова, она осознала, что это действительно так. За целую неделю Саша не услышала от неё ни единого упрёка, ни насмешки, ни окрика. Это было настолько не похоже на мать, что Саша сначала изумилась, как она сразу не заметила этого, и только потом снова посмотрела на мать – но та уже отвернулась, оставив её замечание без ответа.
Загадка этой перемены разрешилась тем же вечером. Они уже легли, и Саша, немного почитав, выключила лампу, чтобы её свет не мешал бабушке, но заснуть не получалось. Теперь её часто мучила бессонница, от которой она приспособилась пить бабушкин корвалол. Вот и теперь, промаявшись больше часа, она встала и отправилась на кухню, к шкафчику с лекарствами.
Она приоткрыла дверь: в материной комнате было темно, телевизор выключен. Спит, решила Саша и тихонько вышла в тёмную прихожую. И вдруг услышала голос матери. Та говорила с кем-то в темноте – по телефону, сообразила Саша, не увидев на тумбочке очертаний аппарата. Это было настолько странно, что она застыла посреди прихожей: ну, ладно – телевизор, но зачем выключать свет, если ты говоришь по телефону? Она невольно прислушалась. Слов было не разобрать, но её удивили модуляции материного голоса – она никогда не слышала его таким: глуховатым, мягким, обволакивающим. Наступила пауза, во время которой, должно быть, мать слушала своего неведомого собеседника, и после этой паузы раздался короткий грудной смех… Саша почувствовала, что краснеет, и сбежала на кухню. Не зажигая света, чтобы не выдать своего присутствия, она нашла пузырёк, вытрясла из него наугад некоторое количество капель и добавила воды из-под крана – раствор получился очень крепким, но это даже хорошо, подумала она, иначе, после услышанного, ей точно не заснуть.
Так же бесшумно она вернулась в свою постель (разговор за дверью продолжался) и, чувствуя на губах ментоловый привкус капель, попыталась осмыслить тот факт, что у матери кто-то есть. В сущности, в этом не было ничего необычного: Елена Степановна была ещё молода и весьма привлекательна, и Саше было известно, что она нравится мужчинам. Но до сих пор – после того как ушёл отец – она игнорировала любые знаки внимания