Тимош и Роксанда. Владислав Бахревский
медвежьи объятия Москвы.
– Я думаю, что с вашей помощью мне удастся склонить Хмельницкого к переговорам о мире. И не кажется ли вам, что эти переговоры должны состояться в Киеве?
Митрополит и архимандрит посмотрели друг на друга и согласились с сенатором.
– Мы сообщим вашей милости о месте и времени новой встречи, – сказал митрополит, прощаясь.
«Каждый печется о своей выгоде, – горестно размышлял Адам Кисель, оставшись один. – Киевские иерархи боятся за свою власть и за свои доходы».
8
Князь Захария Четвертинский только через три недели привез из канцелярии Хмельницкого приглашение в Киев. Посольство перебралось в местечко Зайцево, и отсюда Адам Кисель направил своего брата Николая и пана Смяровского в ставку гетмана с наказом убедить гетмана приехать в Киев для переговоров о мире.
Сам Адам Кисель еще раз тайно встретился с митрополитом, архимандритом и католическим ксендзом и принялся раскидывать сеть, в которую ловились бы важные новости о жизни в казачьих полках.
Однажды вместе с паном Мясковским, имея возницу и всего одного казака, который следовал за санями сенатора с посольским знаменем, Адам Кисель поехал в местечко Лесники.
Дорога шла через Годоновку, имение князя Корецкого. Здесь-то и остановили пана воеводу.
Мужики выскочили на дорогу, схватили лошадей под уздцы и, весело гомоня, стали наперебой кричать что-то несуразное: мол, живу не отпустят, если паны не откупятся, что ныне Масленица, а вино дорого, без вина же какая Масленица?!
– Что вы хотите? – вскричал пан Мясковский. – Вы не имеете права нас задерживать! Мы королевские послы и гости гетмана.
– Денег они хотят, – спокойно сказал Адам Кисель и полез за кошельком.
– Что вы делаете? – сделал страшные глаза пан Мясковский. – Они же отнимут.
Адам Кисель высыпал на ладонь несколько талеров и, глядя на мужика, который показался ему заводилой, спросил:
– Сколько берете за голову?
– Да-к?! – Мужик поглядел на своих. – По сколько?
– За панские по полсотни! – уверенно сказали мужики.
– А казака?
– Казака за десять талеров отпустим.
– Побойтесь Бога! – вскричал Адам Кисель. – По полсотни? По двадцати будет хорошо.
– Выходит, пан воевода, ты себя оценяешь дешевле заморенной кобылы! – захохотал мужик и протянул лапу под панский нос. – Давай, сколько просим.
Адам Кисель отсчитал сотню талеров.
– Казак пусть в придачу идет.
– Не обижайте своего человека! – насупился мужичий атаман. – За себя по полсотни не жалеете добрым людям подарить! Что же, казак для вас пустое место? Оттого и побили мы вас и еще бить будем, что вам на простого человека начхать.
Адам Кисель отсчитал за казака десять талеров.
– А что же за возницу не просите? – спросил с вызовом.
– А потому не просим, – сказал заводила, – что он нашей кости человек. Подневольный.