Волчьи гонки. Николай Геронин
владения МИДа.
Пройдя с километр по оживленному проспекту, корреспондент повернул налево и затем вошел в парк Хибия. Это, скорее, очень большой сквер или маленький парк в центральной части мегаполиса. Здесь имелась открытая веранда, где проходили концерты эстрадных певцов средней величины. Сейчас в парке было малолюдно. И за Тороповым никто не последовал в парк.
Побродив по аллеям Хибия с полчаса, Торопов покинул парк, перешел на противоположную сторону улицы и вошел в отель «Империал». Помимо названия по-английски этот пятизвездочный старинный отель имел и японское наименование: «Тэйкоку».
В баре лобби отеля Торопов заказал апельсиновый сок. Не торопясь выпив сок, он направился в туалет. Там зашел в кабинку и прикрыл дверь, но не до конца, оставив узкую щель. Стал наблюдать, поспешит ли кто вслед за ним в туалет. В течение нескольких минут никто не вошел в туалет, потом начали появляться обычные посетители: кто в деловом костюме, выдававшем заурядного служащего, кто в праздничном черном костюме, белой сорочке и белом галстуке – так одеваются гости на свадьбы и другие торжественные мероприятия.
Из туалета корреспондент направился к лифтам и поднялся на верхний этаж, где располагался ресторан с видом напротив на парк Хибия и в правом направлении на территорию императорского дворца. Внимательно изучил меню, посмотрел на часы, как будто куда-то торопился, и вернулся к лифтам.
Выйдя из отеля, Торопов повернул направо и через несколько сотен метров свернул еще раз направо на Сёва-дори, ведущую в квартал Гиндза.
Торопов зашел в «Мицукоси», продефилировал по этажам универмага, чтобы еще раз провериться. Похоже, что не задымил.
Корреспондент покинул универмаг и пошел к входу в ресторан на противоположной стороне переулка. Недалеко от входа на платной парковке стояла автомашина представительства советской авиакомпании. Пассажиров в ней не было видно, но и знак опасности – мигающие желтые огоньки аварийной стоянки – тоже отсутствовали.
Торопов вошел в ресторан и поднялся на второй этаж, где находились отдельные кабинеты. До встречи с депутатом парламента, видным деятелем правящей партии Моринагой оставалось еще сорок пять минут.
Веригин, Мазун, Лоськова и другие оперативники продолжали вести наблюдение за входом в ресторан и подходами к этому заведению.
Ничего необычного не наблюдалось.
О чем беседовали советский журналист и японский парламентарий? Корреспондент мог провести вербовку депутата. Возможно, он передал подопечному новые инструкции или очередную сумму денег, если тот работал на Советы. Не исключен и такой вариант, далекий от вербовки: журналист передал в устной форме японскому парламентарию благодарность советского руководства за его объективную, благожелательную позицию по актуальным проблемам отношений между Японией и СССР. Об этом знали в Токио только три человека: советский резидент и двое участников встречи.
Между