Дурочкины лоскутки. Старые и новые житийные страницы. Татьяна Батурина
вот и тетя Настуня в белом, как всегда, платочке, заметная издали, словно белая бабочка, летает то в погреб, то в хлев, то в летнюю кухню, то по огороду. В дом редко заглядывает, да и что там, в доме, когда дня не хватает, чтобы все дела переделать на подворье. Еще и в колхоз ходит на грядки или на ток, а когда и в коровники – чистить. Про Настуню отец мой говорит: «Добрая хозяйка, у нее тесто и на воротах висит». Хорошая, мол, работница, все сразу делать успевает: и коров на выпас выгнать, и хлеб затеять.
Хлеб действительно пекла тетка замечательный, больше такого – ржаного, с блестящей корочкой, посыпанной укропным семенем, – я не едала никогда. И хоть брали буханки пшеничные и житные и в колхозном магазине, едоков-то много было, Настунины житники все другие хлебы перебивали.
Она стала учить меня доить корову, но корова дала маху – по ведру копытом, хорошо хоть меня не задела, тем моя первая и единственная дойка закончилась.
Я летом вновь сюда вернулась.
Опять вхожу… полутемно…
Корова косо оглянулась,
Вся – недоверие одно.
Эх вы, беспамятные руки!
Ведро – вверх дном, я – за порог…
И даже заспанные мухи
От смеха бьются в потолок…
На помощь, тетушка Настуня!
Она передник отряхнет,
Легко присядет – и наступит
Ее пора, ее черед.
Потом ведро ко мне наклонит –
Я пенным захлебнусь глотком…
Мозолинки ее ладоней
Парным пропахли молоком.
Коровы – пузатые, громко вздыхающие, с цветами на рогах в праздник Троицы – не виляли хвостами и не повизгивали, как собаки, но длинно мычали и так умели смотреть! Медлительно жевали траву и взирали на меня своими огромными зеркально-темными, вековечно-печальными глазами. Разве могли эти кроткие существа обидеть? А что по ведру однажды Рыжка копытом ударила – так это я сама была виновата, неумея…
С домашними коровами я чувствовала себя спокойно и уютно, особенно если рядом была тетя Настуня. А сын Андрей, боявшийся в детстве даже кошек, в хлев заходить страшился и за коровами наблюдал из-за плетня, когда стадо возвращалось с пастбища. Зато первая кружка парного молока всегда доставалась ему, маленькому. Я рада, что и его детство связано с Житне-Горами.
Под звуки околицы старой
Явились из рыжей пыли
Коровы могучие чары,
Дитя в изумленье ввели.
О красное чудо – корова,
Отрада земных очагов!
Главу ей венчает корона
Воздвигнутых к солнцу рогов.
Как тяжко корове издревле,
С далеких потемок земных,
Копытом утаптывать земли
В заботах великих своих!
Никто, как она, не умеет
Глядеть с поволокой на свет,
А рядом во млечности зреет
Дитя мое радостных лет.
– Всегда будь здорова, корова! –
Дитя