Моя шоколадная беби. Ольга Степнова
каждый раз убеждала себя Катерина, при случае старавшаяся заглянуть в чужую коляску.
– Мадам любит горький кофе? Кофе без сахара, молока, и даже без минеральной воды? – Он произнес это по-английски и был в этом неоригинален. Попробовал хотя бы французский. Впрочем, он мог и не знать французского.
– Мадам любит, мадам любит, – пробормотала Катерина тоже по-английски, потому что так и не выучила французского.
Она знала, он стоит у нее за спиной в темном костюме, белой рубашке и бабочке, невесть откуда приземлившейся с утра на дорогой прикид. У него черные волосы, профиль полководца, и возраст, позволяющий думать об опыте, такте и хорошем достатке.
– Разрешите составить компанию?.. – это было плоско, совсем не подходило к бабочке, но Катерина кивнула.
– Валяйте, – без церемоний, на русском сказала она.
– О? – удивился он. – Вы учились в России?
– Нет более российского продукта, чем я, – засмеялась Катя. – Цвет кожи только подтверждает это. У всех истинно русских есть свой прадедушка Ганнибал.
Он сел напротив и вежливо рассмеялся, давая понять, что оценил ее шутку. Вверху, над его головой, был закреплен телевизор, и в отличие от других таких заведений, он был настроен не на музыкальный канал, а на информационный. Шли новости, и какой-то дядька, очень похожий на подсевшего господина, витиевато рассуждал о налогообложении. Катерина мысленно пририсовала дядьке бабочку вместо галстука. Получилось смешно – бабочка не шла к гневным рассуждениям о налогах. Катерина рассмеялась.
– Слушайте, так вас и зовут-то, наверное, Таня?! – продолжал быть плоским господин.
– Мы знакомимся? – Катерина перестала улыбаться и пожалела, что спровоцировала этот инцидент.
– Вы разрешили составить вам компанию, – вежливо напомнил господин.
– Катерина Ивановна.
– Роберт. Тоже Иванович.
Кофе показался излишне горьким, утро не таким уж и солнечным, а господин, при ближайшем рассмотрении оказался изрядно посечен молью: седые виски, костюмчику сезона три, бабочка – глупый фарс.
«Ты ездишь на старой „Мазде“ с правым рулем, у тебя бэушный мобильник, растолстевшая жена, и дети, которые сосут кровь, – поставила диагноз Катерина. – Наверное, ты отправил жену в подмосковный санаторий, а сам решил взять от жизни то, что тебе полагается. И тут – я. Наоми Кэмпбелл. Нет, лучше. Катерина Ивановна».
Телевизор над его головой мерцал, и ведущий выдал нарочито многозначительно:
– А теперь криминальные новости.
Катерина никогда не смотрела телевизор. Голубой экран представлял основную угрозу ее легкой и беззаботной жизни. Только там она могла увидеть человека, при виде которого могло остановиться ее сердце... Она надеялась, что только там.
– Катенька, я закажу вам коктейль?
– Спасибо, но я за рулем.
Третьим собеседником оказался телевизор.
– Трое преступников вчера