Улисс. Джеймс Джойс
Брат Ляп. А то ещё подойдут с тарелкой. Платите свои пасхальные взносы.
Он поднялся. Вот те на. Эти две пуговицы на жилете так всю дорогу и были расстёгнуты. Женщинам нравится. Раздражаются если ты не. Чего ж сразу-то не сказал. Никогда не подскажут. Не то, что мы. Извиняюсь, мисс, (уфф-пыхх!) тут пушинка у вас (уфф-пыхх!). Или если юбка у них сзади расстегнётся. Обзор луны. А им больше нравится, когда ты малость расхрыстаный. Хорошо хоть не в нижних широтах расстегнулись. Он прошел, скромно застегиваясь, по проходу и, через главный вход, на свет. На миг остановился, ослеплённо, у холодной чаши чёрного мрамора, пока перед ним и за ним две верующие души легонько окунали руки в неглубокую святую воду. Трамваи: вагон от красильной фабрики Прескота: вдова в своём облаченьи. Подмечаю, потому что и сам в траурном. Он покрылся шляпой. Что со временем? Четверть. Вполне хватает. Надо б заказать лосьён. Где это? Ах, да, в прошлый раз. У Свени, на площади Линкольн. Аптекари редко переезжают. Их зеленовато-золотые вывески слишком тяжки на подъём. Гамильтона Лонга, основана в год потопа. Там неподалёку гугенотская церковь. Зайду при случае.
Он шагал к югу вдоль Вестланд-Роу. Но ведь рецепт в тех брюках. О, и ключ от калитки я тоже забыл. Чтоб тебя, с этими похоронами. Ну, ладно он-то, бедняга, при чём? Когда я брал в последний раз? Погоди-ка. Я, помнится, разменял соверен. Должно быть первого числа, или второго. О, он же может посмотреть по книге записи рецептов.
Аптекарь листал страницу за страницей в обратном направлении. От него попахивает чем-то песчано-морщинистым. Усохший череп. Стар к тому же. Все силы отданы поискам философского камня. Алхимики. Наркотики старят, вызывая умственное возбуждение. Сменяется летаргией. Почему? Реакция. Вся жизнь в ночи. Постепенно меняется характер. День деньской среди трав, масел, дизинфицирующих растворов. Эти его алебастровые пиалы. Пестик и ступка. Дисцилир. Л.Лавр. Зелен. Кордилин. От одних лишь запахов почти приходишь в норму, как от звонка на дверях дантиста. Доктор Тяп. Ему стоит подлечиться. На медвяных или эмульсии. Тот парень, что первым сорвал траву для самолечения не робкого был десятка. Простаки. Нужна осмотрительность. Тут хватит всячины, чтоб захлороформиться без возврата. Проба: голубую лакмусовую бумажку делает красной. Хлороформ. Сверхдоза настойки опиума. Сонные капли. Любовные снадобья. Суперлучший маковый сок вызывает кашель. Забиваются поры или слизь. Настоящие лекарства в основном из ядов. Исцеленье, где меньше всего и ожидал бы. Природа мудра.
– Две недели назад, сэр?
– Да,– сказал м-р Цвейт.
Он ждал у прилавка, вдыхая пряный дух лекарств, пыльный сухой запах губок и луффы. Уйму времени тратим на рассказы про свои болячки и болезни.
– Абрикосовое масло и настой бензоина,– подсказал м-р Цвейт,– и потом ещё вода на апельсиновых лепестках.
Наверно это и делает её кожу такой нежной, белой как воск.
– Там ещё белый воск,– добавил он.
Подчёркивает её темноглазость. Смотрела на меня, подняв простыню до глаз,