Внучка волшебника. Дорофея Ларичева
и напьёшься. Добро тебе будет». Послушался я его, дубок сыскал, родник расчистил… Видно, водица там непростая была. Живу с тех пор, не ведаю сколько, про хвори забыл, на войне ни сабля, ни пуля не берёт. Всё костлявая стороной обходит. Не приглянулся, видно, я ей.
– А ты всё время такой… Я имею в виду, молодой? – Люся сразу ему поверила. Ей было ужасно интересно – как это – жить вечно.
Плюша расплылся в блаженной улыбке.
– Нет, конечно. Такой молодой я уже год. Проживаю до старости, а потом снова ребёнком делаюсь. Мелочи прошлые забываются, главное остаётся… Видела уже, небось, фотографии… Ты чай-то пей, остынет! – вечный человечек засуетился. – Мёда не забудь попробовать. Сам собирал. Давно такого урожая не было, как в прошлом году. Лет сорок уже…
За окном медленно опускалась ночь, наползая со стороны реки темнотой и птичьими вскриками. Тёмной загадочной стеной вставал дальний лес, обещая заманить в самые чащи и там оставить под присмотром светящихся во тьме гнильцой коряг. Об оконное стекло несколько раз упрямо ударился крупный жук, словно напрашиваясь в гости, а Люся и Плюша ещё сидели за столом при свечах, вели неторопливую беседу.
– Знаешь, а если твой дед из Ново-Старгорода, ты вполне можешь мне пра-пра-пра-… правнучкой! – вдруг заявил мальчик. – Почти все волшебники этой области мне потомками приходятся. У меня только в прошлой жизни десять детей было… Сейчас всего трое в живых осталось… – Плюша вздохнул. – Они, правда, не знают, что я вечный… Им так легче.
Люсе вдруг стало неимоверно жалко этого вечного старика-мальчика, обречённого на одиночество и предчувствие неизбежности потери…
– И ты не разу не пожалел о своём бессмертии? – сочувственно спросила девочка. – Я фильмы о бессмертных людях видела. Так порой и они хотели умереть.
– Глупые были, – Плюша махнул рукой. – Я не помню, чтобы хотя бы раз пожалел. Жизнь размеренная сытная… Люди не обижают, звери не трогают, твари волшебные тоже не пакостят…
Он улыбнулся своим мыслям, подхваченный ветром воспоминаний, полуприкрыл глаза и сидел так, пока Люся не задала очередной вопрос.
– Плюша, но ведь тебе бессмертие это дали не просто так? Ты об этом думал.
– Думал. И вот, что я тебе скажу. Цели конкретной в любой жизни я никогда не видел. Живи как живётся, делай, что умеешь, и другим жить не мешай. Вот и вся мудрость. Зачем пытаться что-то создавать поперёк других? Люди этого не примут. Кому что нужно, сам придёт и сделает. Нет смысла рвать сердце ради тех, кому на всё наплевать. Верно я говорю? Ладно, Люся, что ты хотела у меня узнать о феях? – мальчик перевёл разговор на другую тему.
– Всё, что ты о них слышал.
– Не очень много, – покачал он головой. – Триста лет назад по весне прилетели они в наши леса, да так и остались. Теперь иногда в огороде моём шалят, виноград таскают, малину сортовую рвут, травки разные… Но я на них не сержусь. Вначале, правда, чучелом пытался разбойниц отпугнуть, так они его с собой на болота уволокли, хороводы