Пояс Богородицы. Борис Гучков

      Столетья треть – с шестидесятых,

      чтимых,

      Глотнув свободы, угодив в застой,

      До девяностых, смутой отличимых,

      Слагаю стих на дудочке простой.

      В полночный час былое перерою.

      И в сутолоке дня, и в тишине

      Карандашом и ручкой перьевою

      О, как порой светло писалось мне!

      Не завожу архива, не коплю я

      Черновики стихов. Какая грусть!

      Их ненасытный

      поглотил компьютер,

      Как формулу, запомнил наизусть.

      И всё-таки, мой друг,

      не в Интернете

      Живут стихи. Им тесен чуждый мир.

      Они – российский неуёмный ветер

      И разума великолепный пир.

      Одно я знаю, что без этих песен,

      Подслушанных однажды на юру,

      Я скучен буду и неинтересен,

      Как и мои собратья по перу.

      В крайний миг бытия, когда выдох и вдох

      Не уловит и зеркальца ясная глубь,

      Скорбь речною водой, устремлённою в дол,

      Захлестнёт её тяжко по самую грудь.

      И сойдутся соседи, сбежится родня,

      Несмотря на рассветной поры полумрак.

      «На кого и почто ты покинул меня?» —

      Ей захочется крикнуть, и не сможет никак.

      Как в такие морозы могилу копать?

      Разве что под кострищем земля отойдёт…

      Посылать или всё-таки не посылать

      Телеграммы всем тем, кто далёко живёт?..

      Лишь позднее, на снежном погосте, когда

      Будет муж её в стылую яму зарыт,

      От груди отойдёт, и решится вдова

      Наконец-то расплакаться горько, навзрыд.

      Да, увы, холодна её ныне кровать,

      И уж время не в гору, а круто с горы.

      Но кому, как не ей, суждено поднимать

      Годовалых внучат до смышлёной поры?..

      Мгла. Всё затянуто мглою.

      Вылазке поздней не рад,

      Шлиманом, ищущим Трою,

      Чащей иду наугад.

      Сосны и ели громадны.

      Гуще, белесее мгла.

      Просека – нить Ариадны,

      Ты же ведь справа была?

      Не потревоженный граем

      Сгинувших где-то ворон,

      Чащею оберегаем

      Сытой неясыти сон.

      Даль поразмыта и стёрта.

      Лишь бы не сбиться – молю.

      Жаркий, весёлый костер я,

      Если дойду, запалю.

      Тихо. Противно до дрожи.

      Нет, не видать ни шиша.

      Скоро ты в пятки, похоже,

      Переметнёшься, душа.

      Чу! Из-за сумрачной ели,

      Оберегающей сов,

      Слева, как шорох метели,

      Слышится всё-таки зов…

      Раздражаюсь. О, Господи, что ж,

      Что такое творится в душе?

      Вид надменно-заносчивых рож

      Достаёт до печёнок уже.

      Раздражает и это, и то.

      Я сержусь, коль заденут плечо.

      Бьёт