Ухожу в монастырь!. Анна Ольховская
позвонила!
– Через неделю!
– Через два дня!
– Неважно!
– Девочки, не ссорьтесь, – усмехнулся Слава. – Ну было дело, мам, признай. Ты так психанула, что запретила нам с Викой общаться с тетей Аней, хотя я видел, как ты тоскуешь. И как тебе хочется рвануть сюда. Но ты же гордая, ты стальная бабочка, ты ни с кем не хочешь делиться болью, ты обиделась!
– Ну да, поучи меня жизни, сынок, поучи, – проворчала Саша.
– А что делать, если ты никого слушать не хочешь! И Винса вон прогнала, он, бедный, измучился совсем, каждый день мне звонит, спрашивает, успокоилась ты или нет.
– А потому что он предатель! Все знал о возвращении Анетки и ничего не сказал!
– Так надо было, – примирительно улыбнулась я. – Потом поговорим обо всем, Сашуля, обязательно вывалим друг дружке на голову по мешку обвинений и начнем мериться, у кого обидок больше. А сейчас давай разберемся с Викой. Вернее, с ее болью. Я сейчас не хочу знать подробностей случившегося, вкратце я поняла – фон Клотц не угомонился и, выйдя из тюрьмы, принялся за старое?
– Да, – хрустнула голосом Саша. – На этот раз он устроил гнездо не в Европе, он забился в лесную уральскую глушь, заманил туда Вику, похитил ее и обустроил дело так, чтобы мы считали нашу девочку погибшей и не искали ее до поры до времени[7].
– До какой поры?
– Пока Вика не родит от него ребенка и фон Клотц не станет отцом наследника и соответственно сможет претендовать на наши деньги.
– И, судя по всему, ему это удалось? – Меня буквально передернуло – бедная девочка, родить ребенка от насильника! – Но зачем тогда он убил своего сына?
– Потому что это не его сын, – вмешалась Ника.
– Ты опять? – Голос Вики зазвенел слезами. – Ты опять увидела свою картинку? Тогда ты видишь, как мой мальчик летит в пропасть!
– Но вы же не нашли его тело, верно? – тихо проговорила моя дочь.
– И что? Мы просто не успели! Пока спустились вниз, там уже поработали волки. Они и тело этого гада, фон Клотца, обгрызли, а моего мальчика, моего Помпошу, моего Михаэля…
Она захлебнулась слезами и спрятала лицо на плече у матери.
– А твоего Михаэля спас Кай.
– К-кто?
– Тот, кого ты назвала Каем. И угадала, между прочим, его действительно так зовут. Кай Ландберг.
– Ника, перестань! – сверкнула глазами Саша. – Это переходит уже все границы!
– Сашка, заткнись, пожалуйста, а? – Я поддерживающе погладила руку дочери. – И слушай. Все, что говорит сейчас Ника, правда. Я тебе потом объясню, что к чему, а сейчас – слушай.
– Да, я увидела ту картину, о которой ты говоришь, Вика, – начала моя девочка. – Там, на небольшом выступе возле пропасти. Эта картина постоянно у тебя в голове, ты прокручиваешь все снова и снова, ты выжигаешь себя изнутри. Но тогда ты должна помнить и легкое сотрясение горы в момент падения твоего сына.
– Было, – кивнул Слава. – Но очень легкое, даже камни не упали.
– Это
См. роман А. Ольховской «Тайна, деньги, два осла».