Мост на дальний остров. Дмитрий Гринберг
Уолли. Я тоже вам не верю.
Я посмотрел на женщину в очках, и вид её был непоколебим.
– Ладно, пошли отсюда, Пати, нам здесь ничего не скажут.
Пати посмотрела на меня, и, по-видимому, согласилась с тем, что я дело говорю, – она взяла меня за руку, и повела обратно на улицу.
– Что за вздорная женщина?! – возмущалась она по дороге, крепко прижимая к груди книжки; она была очень взволнована. Мимо нас всё так и мелькало, настолько быстро мы шли. Я даже опомниться не успел.
– Пати, ты меня не отпустишь? – осторожно поинтересовался я у неё.
Пати посмотрела на мою руку, которую она всё время сжимала, и, резко разжала свои хрупкие пальчики.
– Прости, Уолли, – сказала она как-то рассеянно. Она не знала, что делать. По ней это было видно. И мне снова стало её так жаль, хоть, я и не верил во всю эту чушь. Но Пати эта леди здорово задела. Это было видно даже по тому, как она дышит. Она всё время делала глубокие вдохи, и как будто ей не хватало воздуха. Какая-то неуверенность появилась.
– Куда теперь?
– Сейчас, Уолли, надо подумать. Давай присядем.
И мы сели на скамейку, которая стояла недалеко от дороги, по которой быстро проносились автомобили.
Пати первое время ничего не говорила, лишь смотрела на эти книги, снова и снова читая то, что было на них написано. Она их не раскрывала, хотя несколько раз чуть это не сделала. Видать, её сильно беспокоило, что же внутри.
– Не читай их, Пати, – сказал я.
– Я не знаю, что мне делать, Уолли. Понимаешь. Мама перед тем, как их вручить мне – сказала, что они с отцом сегодня куда-то уезжают, и чтобы я пожила некоторое время у наших родственников. Я частенько у них остаюсь, поэтому ничего меня не смутило, и я не стала задавать лишних вопросов.
– А мама твоя часто уезжает? Это тебя не удивило?
– Нет, она ведь писательница. Она часто уезжает куда-то для того, чтобы разузнать что-нибудь новое для своей книги.
– Писательница?
– Да. Жаун Кроуфорд.
– Прости, Пати, но мне это имя ни о чем не говорит. Я не сильно большой любитель всяких там книжек.
– Почему же? – удивилась Пати.
– Не знаю, скучно.
– Странный ты человек, Уолли.
Я не хотел с ней спорить, поэтому просто покачал головой. Я не хотел слишком долго отвлекаться на то, что меня совершенно не интересовало. Но эта тема так занимала мою спутницу, что у меня просто не было никакого выбора.
Вскоре я понял, что мы совсем забыли про кинотеатр. Я как-то почувствовал, что, скорее всего, проведу с Пати целый день. Мне эта мысль даже нравилась. Я подумал: «Интересно, это все дети писателей такие необычные?».
Солнце уже подходило к зениту, и воздух стал невыносим. Мы сидели прямо на солнце. Я почувствовал, что это было бы неплохо – перебраться в тень, иначе можно здесь остаться на веки вечные.
– Пати, – сказал я. – Не хочешь перебраться в другое местечко для размышлений? Слишком уж жарко здесь под