Чемодан. Лариса Майорова
в руках вожжи.
Раскалённое солнце в зените. Печёт, как в аду. Повозка подъезжает к станции. Зелёный эшелон с красными крестами стоит перед вывернутыми от бомбардировки рельсами. Женщины, дети-подростки, старики, военные и мужчины в штатской одежде ремонтируют пути.
Полевой военно-санитарный поезд
– Да поймите же вы, наконец! – кричит на Веру высокий военный доктор лет шестидесяти пяти в форме. – Мы санитарный поезд! Мы не берём пассажиров! Мы едем в самое пекло за ранеными бойцами! И к тому же Киров в обратной стороне! Вам туда!
Он разворачивается и быстро уходит.
– Я знаю! – пытается догнать доктора женщина с мотающимся из стороны в сторону чемоданом. – Но здесь не останавливаются ваши поезда. Здесь проходят только санитарные летучки. Их конечный пункт в сорока километрах отсюда, а вы обратно идёте до самого Кирова.
Мужчина прибавляет шаг. Вера отстаёт и, отчаявшись, кричит ему вдогонку:
– Я врач! Хирург! Оперировать вам помогу!
Нога доктора зависает в воздухе и медленно опускается. Неожиданно для Веры мужчина оборачивается и смотрит на неё недоверчиво. Только сейчас он обращает внимание на то, что женщина в мужских брюках, а вместо блузки на ней – клетчатая, как у мужчин, рубашка.
– Пойдёмте. Там раненых из деревни привезли. Проверим вас на деле. Девятый вагон – операционная, идите. Я скоро подойду.
Доктор быстро уходит. Вера спешит к девятому вагону. Она заносит чемодан и бежит к машинисту.
Худощавый невысокий мужчина с мазутными пятнами на комбинезоне проверяет состав. Он идёт вдоль поезда, а Вера семенит за ним и слёзно просит его перевезти собаку в своём вагоне.
– ЛюдЯм жрать нечего, а она – собаку перевезите! – кричит машинист, наклоняется и лезет под вагон с огромным гаечным ключом.
Вера хватает его за ногу и тянет со всей силы на себя.
– Ах ты, дрянь! – отбивается другой ногой от Веры мужчина и орёт: – А ну пошла!
– Эту собаку нельзя бросать! Это пёс особенный! Я буду отдавать ей свой паёк! – голос Веры срывается от плача.
– Ладно, – нахмурившись, соглашается машинист. – Видно, и впрямь особенный, коль готова не жрать из-за него. Затаскивай свою псину.
* * *
Темнеет. Вера с доктором заканчивают операцию. Она восемнадцать часов на ногах, из них восемь часов стоит на одном месте. Боль в ногах – будто за жилы тянут. Она подгибает одну ногу и растирает под коленом другую. «Ничего. Бывало и похуже», – подбадривает сама себя женщина.
Вера накладывает швы. Доктор внимательно наблюдает за ней и про себя отмечает: «Идеально. Молодец девчонка. Сколько же ей лет?»
Женщина ножницами отрезает нить и осторожно кладёт инструмент на металлический поднос. Он тихо звякает об железо. Доктор замечает эту особенность. Он смотрит на Веру. Его строгий взгляд исчез. В глазах усталость.
– Спасибо, коллега, – говорит доктор.
– Мне не доводилось