Куда приводят грехи. Алекс Д
Мартель в деревянной клетке протащили через весь город и доставили на центральную площадь перед готическим собором с высокими сверкающими в лучах солнца шпилями, где должна была совершиться казнь. Девушку коротко остригли и одели в серую длинную рубаху. Запрокинув голову, она сидела на полу своей клетки, сложив на коленях руки с израненными запястьями и изувеченными пальцами. В спину ей упирались крепкие прутья, холодный осенний ветер нещадно бил в лицо. Дети местных жителей поднимали с земли камни и бросали в несчастную, но, к их огорчению, так ни разу и не попали в цель. Камни отлетали от прутьев клетки и падали обратно в пыль. Епископ Фортье и священник Бастьен возглавляли процессию горожан, выкрикивающих призывы сжечь ведьму. Они следовали за повозкой, на которой мерно покачивалась клетка с безучастной к происходящему Валери Мартель. Она словно не слышала ожесточенных кровожадных криков беснующихся людей, в последний раз греясь в остывающих лучах солнца и вдыхая свежий воздух полной грудью.
Инквизитор Андре Лафонтен ехал верхом на своем породистом жеребце сбоку от повозки и его отороченный мехом черный плащ развивался за спиной, подобно черным крыльям самого Дьявола. Мрачный, тяжелый взгляд наездника был прикован к лицу отрешенной узницы, но Валери так ни разу и не взглянула на него. Широко распахнутыми глазами она смотрела на плывущие в небе грязно-серые облака, гонимые ветром; на птиц, что, сбиваясь стайками, с криком взмывали в голубую высь и разлетались в стороны; на колышущиеся кроны деревьев, изредка попадающиеся вдоль дороги; на увядающие цветы и поблёкшие осенние краски, готовящейся к зиме природы. Ее распухшие губы, истерзанные «молитвами» инквизитора беззвучно шевелились, прощаясь с этим прекрасным и жестоким миром, который так безжалостно отверг то, что она могла подарить ему. Валери знала, что ее ждет, но ни одной слезинки не скатилось по бледной щеке, ни тени страха не закралось в чистую, неоскверненную душу девушки. В чем-то Лафонтен оказался прав. На все воля Господа. И если ее время подошло к концу, то она готова принять свою судьбу достойно. Промозглые порывы ветра забирались под тонкую рубаху, но девушка не дрожала, ей был приятен холод, остужающий раны, нанесенные на ее тело во время последней исповеди. Все скоро закончится. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Процессия остановилась в центре площади, где на помосте был установлен высокий столб. Сухие ветки и солома лежали горой у его подножия. По периметру площади за ночь выставили деревянные скамьи для многочисленных зевак, жаждущих кровавого зрелища. И теперь они в нетерпении свистели, улюлюкали и топали ногами, требуя скорейшего наказания ведьмы. Для предотвращения самосуда и линчевания осужденной, вокруг помоста выставили стражников, зорко следящих за соблюдением порядка.
Двое монахов в черных сутанах сняли клетку с повозки и поставили на землю. Они удивленно переглянулись, когда взглянувшая на них узница улыбнулась, и тут же в страхе отпрянули, посмотрев в колдовские глаза. Осенив себя крестом, один из них громко выкрикнул:
– Ведьма!