Пять красных селедок. Девять погребальных ударов. Дороти Сэйерс
сворачивающее на ложный путь, но в конце концов выясняется, что убийца и есть тот самый мужчина с пистолетом.
– Так я бы сразу поставил на девять из десяти, что это сделал именно он. В реальной жизни так и бывает.
– Что вы сообщили полиции? – спросил, теряя терпение, Уимзи, вертя в руках тюбик с белой краской.
– Я сказал, что весь вечер находился дома, и они поинтересовались, не слышал ли я или не видел чего-нибудь подозрительного в соседнем доме. Я ответил, что ничего не слышал и не видел, и, собственно, не солгал. Они спросили, не видел ли я, как Кэмпбелл вернулся домой. Я сказал, что не видел, однако слышал шум подъезжавшей машины. Это случилось примерно в начале одиннадцатого. Часы пробили десять, и я подумал, что пора отправляться спать, поскольку утром мне нужно было успеть на поезд. Я пропустил стаканчик, прибрался, взял из шкафа книгу, чтобы почитать на ночь, и уже начал подниматься по лестнице, когда услышал шум мотора.
– Это было последнее, что вы слышали тем вечером?
– Да. Хотя мне показалось, будто вскоре я услышал, как открылась и захлопнулась дверь: вроде мой сосед снова вышел из дому, – но утверждать, что так и было, не берусь. Наверное, потом он вернулся, если действительно выходил, потому что утром я заметил, как он отъезжает от дома на машине.
– Любопытно. В котором часу это было?
– Между семью тридцатью и семью сорока пятью. Я как раз заканчивал одеваться. Мне нужно было позавтракать и успеть на автобус. Все-таки до этой проклятой станции шесть с половиной миль.
– Вы действительно видели в машине Кэмпбелла?
– Да, я видел его собственными глазами, однако если мне придется свидетельствовать под присягой, то поручусь только за одежду и общее впечатление. Лица я не видел. Хотя, конечно, это был Кэмпбелл, кто же еще?
– Ясно.
Сердце Уимзи, на мгновение замершее в груди, снова забилось спокойно и размеренно. Ведь он уже представил, как на запястьях Фергюсона защелкиваются наручники. Вот если бы он поклялся в том, что видел Кэмпбелла живым в тот момент, когда тот был мертв… Но в жизни все складывается не так просто, как в детективах.
– Во что он был одет?
– В отвратительный клетчатый плащ и свою знаменитую шляпу. Их ни с чем не спутаешь.
– Это точно. Так о чем же вы умолчали?
– О паре деталей. Хотя не знаю, имеют ли они какое-нибудь отношение к делу. Около восьми вечера в понедельник за окнами раздался шум.
– Вот как? Фергюсон, простите, но я выдавил из тюбика «Винзор энд Ньютон» приличную порцию краски. Что за дурная привычка теребить все, что попадает в руки!
– Ничего страшного. Просто закройте колпачок. Вот, возьмите тряпку. Надеюсь, вы не перепачкали одежду?
– Нет, благодарю. Все в порядке. Так что за шум, вы говорите?
– Какой-то мужчина колотил в дверь Кэмпбелла и ругался. Слава богу, его не было дома. Я сразу понял, что скандала не миновать.
– Что это был за мужчина?
– По-моему, Фаррен.
Уимзи