Калинов мост. Трилогия. Александр Феликсович Каменецкий
момент. Конь взвился на дыбы, и над моей головой забили в воздухе два здоровенных неподкованных копыта. Ну вот. Теперь мне конец и коту конец. Коту конец и мне конец. Конь заржал и, осадив назад, отступив на задних ногах несколько шагов, опустил передние копыта на землю. Так это не конь вовсе! Только тут я разглядел, кто передо мной. На лбу белоснежного скакуна я увидел длинный витой рог. Единорог, ну конечно! Индрик-зверь, тоже мне!
– Ух, ты! Какой красавец! – в восхищении проговорил я.
Единорог переступал с ноги на ногу, отчего грива шла чудесными переливающимися волнами.
– Чудо какое-то. Красавец. Красавец. – Я протянул к нему раскрытую ладонь.
Он потянулся ко мне шумно втянул воздух, зашевелил ноздрями, потому уткнулся мордой мне в ладонь. Я осторожно погладил его по морде.
– Можно я тебя обниму, – я медленно-медленно обхватил руками его шею, провёл ладонью по шелковистой мягкой гриве.
Единорог всхрапнул и заржал, а затем я услышал, как позади меня что-то мягко упало. Я оглянулся. Баюн валялся на траве с закрытыми глазами. Да он просто в обмороке от страха! Вот тебе и грозный кот Баюн. То-то говорил, что с Индриком не в ладах. Я похлопал Индрика по шее, потом подошёл к коту посмотреть, всё ли с ним в порядке. Беспокоюсь я за него. Единорог пошёл за мной, склонился понюхал кота, поджал губу, оскалив вполне лошадиные большие зубы и опять заржал.
– Тише-тише, – успокоил я его. Кажется, контакт с единорогом наладился. – Кот Баюн в принципе не такой уж плохой, хоть и вредный, конечно.
Я поднял кота на руки. Ну и что мне с ним делать? Единорог тоже косил глазом на чёрный комок шерсти. Кот был в глубоком обмороке и приходить в себя не собирался. Не могу же я его бросить, я взвалил кота на плечо, придерживая рукой.
– Слушай, – обратился я единорогу. – Говорят, ты можешь в Ирий отвезти. Даже неловко как-то тебя об этом просить. Ты такой красавец, гордый зверь Индрик. Разве на таком можно ездить? Разве что герою какому.
Индрик вновь взвился на дыбы, забил копытами в воздухе, громко заржал, на конце рога блеснуло солнце. Как я мог не заметить такое чудо? Но ведь и Баюн не заметил, это Индрик заметил его первым. Единорог тем временем встал на землю всеми четырьмя копытами, затем подогнул колени и опустился передо мной.
– Ты уверен? – я всё ещё колебался, хотя действия Индрика были понятны без слов.
Он фыркнул нетерпеливо. Я осторожно влез ему на спину, поправил кота, чтобы тот не свалился, и обнял единорога за шею, чтобы не свалиться самому. На лошади я ездил лишь единожды. Мы с друзьями посетили конный клуб, так он во всяком случае назывался, а, по сути, обычная небольшая сельская конюшня. За вполне приемлемую плату каждому предоставили лошадку, объяснили и показали, как сидеть в седле и править уздечкой, и отправили на получасовую прогулку по широкой, ровной, утоптанной лесной тропинке. Мне достался стройный вороной жеребец по кличке Гром. В седле высоко, страшновато было только поначалу, жеребец оказался Громом только по имени. Шёл спокойным шагом в след коню инструктора, узды слушался идеально,