Сквозь любовь и печаль. Виктор Брюховецкий

      Двести лет истекает…

      Сквозь печаль и любовь

      По России гуляет

      Эфиопская кровь.

      Веет славой, задором,

      Мятежом, кутежом,

      То пахнёт лукоморьем,

      То сверкнет палашом,

      То полтавской картечью

      Просвистит, то простой

      Тронет русскою речью,

      Золотой, золотой!

      В окна бьется, под крыши,

      Входит в сумрак сеней,

      И чем дальше, чем выше,

      Тем видней и родней.

      Когда затихнет все и лишь в реке вода

      Продолжит путь, толкаясь о пороги,

      Мы станем говорить как со звездой звезда,

      Не в смысле – велики, но в смысле – одиноки.

      Когда потом не станет сил в свече,

      И тьма в углу покажется предметом,

      Твой треугольный шрам на маленьком плече

      Вселенную мою наполнит новым светом,

      И я увижу все – и ястребиный пух,

      И ветер, что пшениц тяжелый пласт колышет,

      И девочку с бантом, что напрягает слух,

      И, слушая меня, меня совсем не слышит.

      Увижу как в степи над тонкою чертой

      Гремит состав, швыряя дым на крышу,

      Как девочка кричит: «Куда же ты! Постой…»

      Я вижу, что – кричит, но голоса не слышу…

      Чую – катится слеза по щеке.

      И с чего бы эта вдруг мокрота?

      Внук кулацкий, я держу в кулаке

      Эту жизнь и не боюсь ни черта.

      В мой табун забрел однажды Пегас,

      Я взнуздал его – кормлю и пою,

      И за это был расстрелян не раз,

      И порубан не однажды в бою.

      Угощали меня смертным вином,

      Принародно примеряли петлю,

      Но я выжил и решил свой бином,

      Потому что я любил, и люблю.

      От Пегаса я узнал, от коня,

      Что я песню, что запел, допою,

      Потому что влюблена ты в меня,

      Потому что веришь в сказку мою.

      Это было давно. Между нами был грех.

      Я не то, чтоб об этом в печали большой.

      Осыпается сад… Осыпается смех…

      Меж Оятью рекой и рекою Пашой

      Нынче столько деревьев в поход собралось,

      Что набитый листвою ручей не журчит,

      И глухарь на косе, бородатый, как лось,

      Преет бурым пером и брусникой горчит.

      В этом рыжем бору нам с тобой не гулять,

      Из оставшихся слов не вязать кружева,

      Из Ояти не пить, глухарей не стрелять.

      Это все не для нас…

      Век прошел или два?

      Вспоминая тебя, намечаю строку,

      Раскрываю