Эхо вдохновений. Книга третья. Сергей Редков
труд».
IX
О сколько гениев погибло
В дыму семейной суеты!
А может быть, мой друг, и ты
Творцом бы стал, но… ешь повидло
И, чтоб скандалов избежать,
Не смеешь даже возражать
Своей жене. Ты – у причала.
И как волна бы не качала,
Не тронет за душу твой стих:
Когда ты сыт, твой голос – тих.
X
Бывает так: Наполеоном,
Как ни старался, стать не смог.
И сразу сдулся и размок
И трутнем стал, в себя влюблённым.
Жену не замечает он,
Лишь требует сварить бульон.
Жена на мужа смотрит грозно.
Одумайся, пока не поздно!
Дождёшься, муж, большой беды.
И виноват в том – будешь ты.
XI
Недолго женщина терпела
(Такой сюжет давно знаком).
Вернувшись как-то вечерком,
Зашла на кухню и… запела.
Движения, как пух, легки;
В глазах играют огоньки.
А муж – «Уж не ношу ль рога я?
Верна ли ты мне, дорогая?»
«Конечно, я тебе верна» —
С улыбкой молвила жена.
XII
А то, что поздно возвращаюсь,
Так это – не моя вина:
Немного выпила вина
В гостях подруги давней. Каюсь!
Мы с ней до вечера сидим,
На фотографии глядим.
Затем уходим на прогулку
По скверам, паркам, переулкам.
Мне те прогулки – как халва:
В истоме сладкой голова!
XIII
Коварство муж подозревает,
Но доказательств явных нет.
К тому же, праздничный обед
Жена ему разогревает
И говорит: «Сегодня в пять
«Подруга» ждёт меня опять.
Какая цель того визита?
Стараюсь я для «паразита»:
Я роль изгнанницы приму,
Чтоб лучше мыслилось ему.
XIV
Уйду гулять до самой ночи!
Пусть думу думает за двух
И совершенствует свой дух,
И размышляет, сколько хочет.
Когда мужик разлёгся пнём —
Знай, гений шевелится в нём.
Поэму, может быть, напишет
Из тысячи четверостиший.
Иль, философией горя,
Познает тайну бытия…
XV
С тех пор в семье той дни спокойны.
Наладился семейный быт:
Жена в «гостях», а муж храпит;
Всем хорошо, и все – довольны.
Не жизнь – мышиная возня…
Позвольте, милые друзья,
На том закончить повесть эту.
Послушайте совет поэта:
Муж! На диване не лежи,
Иначе счастье – убежит.
Забор
Мне кажется порою, что любовь
Становится похожа на забор:
Лишь только бросишь верх него свой взор,
Любимая сейчас же хмурит бровь.
Как будто счастье – это вечный бой,
Где