Проверка золотом. Виктор Ватрак
он справился быстро, а вот уголовные требовали особых знаний и навыков, которых у него не хватало. Но дельцов, посвятивших себя обогащению за счет государства, в Магаданской области было предостаточно, а вот политических преступников был явный недобор. По всей видимости, их успели исправить, и они вели себя тихо, не высовывались и ничего противозаконного не организовывали. Так что загрузка по линии хапуг у него была по полной программе, а с убийствами и грабежами он дела не имел.
Через месяц Ляпин в следствие погрузился с головой. Он любил свою работу, считал ее крайне важной для общества, в котором жил. Свято соблюдал все статьи Основ уголовного судопроизводства СССР, в частности, статья 2 этих Основ предписывала так проводить раскрытие преступлений, чтобы каждый, совершивший его был справедливо наказан, а невиновный не понес наказания и не был бы осужден. Еще школьником он зачитывался «Записками следователя» Льва Шейнина, а будучи студентом выписал в тетрадку памятку следователю.
«Ты – следователь. Государство доверило тебе ответственный участок судебно-прокурорской работы. Ты призван для борьбы с преступностью. Ты первый сталкиваешься с преступлением. Ты первый должен атаковать преступника. От тебя, от твоего умения, энергии, быстроты, настойчивости, инициативы зависит многое. Ты – следователь. Завтра в твоё производство может поступить дело, которое доставит тебе много хлопот. Ты будешь проверять одну версию за другой, и ты наконец можешь устать. Дело тебе надоест. Тебе покажется, что раскрыть его нельзя, что ты уже исчерпал все свои силы, все догадки, все возможности. Тебе захочется в бессилии опустить руки и сдать это дело в архив.
Преодолей усталость, не опускай рук, не складывай оружия. Ты не имеешь на это права, потому что ты – следователь, ты поставлен на передний край, откуда не отступают».
Автором памятки был тот же Лев Шейнин, начальник следственного отдела Прокуратуры СССР.
Но вот очень огорчало, что письма от Оли приходили все реже. Да и писать она стала совершенно о другом. Больше о детях, о родителях, о погоде, и почти ничего о том, как она скучает без него и ждет встречи. Ляпин мучался и ждал лета, когда через 11 месяцев после начала работы в Магадане получит право на свой первый отпуск. Как-то так получилось, что незаметно для себя он стал ждать первого отпуска, имея в виду, что за ним последуют и второй, и третий, и так далее. Мысль о возвращении незаметно покинула его.
Но в конце января 1969 года надежду Ляпина на скорую встречу с Ольгой разбил начальник отдела Селиверстов, поставив его в графике отпусков вместо ожидаемого июня на ноябрь: «Геннадий Сергеевич, тут очередь на отдых летом. Поедешь в ноябре, когда на Черном море жара схлынет, насладишься. Ребята сказали, что ты плохо относишься к теплой водке и потным женщинам. Это правда?».
«Чуть» не считается…
Ольга влюбилась. Она боялась этого чувства, бежала от него,