Кульминация. Геннадий Дорогов
много злости. Она не позволяла и не позволяет тебе видеть людей. Я тоже был слеп. Но мне открылось… Теперь я всё вижу… Я всех вижу… И мне страшно… Очень страшно… За себя… За вас…
Светлана в недоумении переглянулась с Анастасией. Затем бросила тяжёлый взгляд на Любу.
– Так-так! – озадаченно пробормотала она. – Кажется, ситуация ещё круче, чем я предполагала. Тут криминалом попахивает. Пойдём, Настя. Нам есть чем заняться. В другом месте. А здесь больше нечего делать.
Она развернулась и зашагала к двери.
– До свидания, папа! – растерянно пробормотала Анастасия и засеменила вслед за старшей сестрой.
– Прощайте! – бросил им вслед Павел Сергеевич.
Дверь палаты с грохотом захлопнулась. Лишь два пакета с фруктами продолжали сиротливо стоять по обеим её сторонам. Больной часто заморгал. По его щекам потекли слёзы.
3. Поручение
Люба пребывала в полной растерянности. В трёх шагах от неё на больничной койке лежал умирающий человек. Этот человек сделал всё, чтобы разрушить её семью, и доставил множество других неприятностей. Она простила его. Постаралась простить. Его мучения – телесные и душевные – пробудили в её сердце сострадание к больному. Но и сейчас, на смертном одре, он затевал какую-то странную игру. Игру, совершенно не понятную Любе и, судя по всему, грозящую ей неприятностями. Порываев внешне выглядел спокойным. Он молча смотрел перед собой. Слёзы на его щеках высохли.
– Павел Сергеевич! – вновь напомнила Люба о себе. – Объясните, что происходит.
Больной повернул к ней осунувшееся лицо.
– Устал я, – сказал он. – Опусти лежанку.
Люба подошла к нему, вернула кровать в исходное положение.
– Присядь рядышком, – попросил свёкор. – Разговор будет долгим.
Она послушно села на табурет, с тревогой глядя на больного.
– Я понимаю: тебе ситуация кажется странной и нелепой. Но на всё есть причины. Необычные, почти невероятные – но они есть. И ты постарайся поверить в то, что опухоль в мозгу здесь совершенно не при чём. Поверь, что мой рассказ – не плод больного воображения, каким бы бредовым он тебе не показался.
Павел Сергеевич вопросительно взглянул на невестку. Она в ответ молча кивнула.
– Я виноват перед очень многими людьми, Любаша, – продолжал он. – В том числе и перед тобой. И я не могу уйти просто так, не раздав долги. Хотя бы часть из них.
– Вы мне ничего не должны, – твёрдо сказала Люба. – Я нахожусь рядом с вами не потому что…
– Знаю! – перебил он её. – Я теперь всё знаю. Потому и обратился к тебе.
– …И мне от вас ничего не нужно.
Он грустно усмехнулся.
– Что тебе не нужно? Кушать не нужно? Одеваться не нужно? Крыша над головой не нужна? У тебя же никого не осталось, кто бы мог тебе помочь.
– Это не так, – возразила она. – У меня есть подруги и знакомые. В эти три дня я занималась решением своих проблем. И кое-что уже наметила.
Порываев