11 дней осени. Екатерина Андрусевич
спасибо, у меня там дверь не открывается, – начал я.
– А что, Лизка что ли опять тебя вышвырнула?
– Она на даче с детьми.
– Умотала на дачу без своего пана в придачу, да? – он громко и отрывисто захохотал.
– Я ключи потерял снова.
– А, ну это не страшно, сейчас мы решим это небольшое недоразумение, подожди только, – сказал он, торопливо вливая в себя жидкость из рюмки, которую он только что протягивал мне, – это мы умеем, это мы быстро, ломать не строить, да?
– Да.
– Ты не весёлый какой то сегодня, после вчерашнего болеешь?
– Да, кажется болею.
– А, ну дело бывалое, я же тебе говорю – на, полечись.
– Спасибо, но лучше не надо, в меня не влезет.
– Пока не выпьешь, дверь не открою. Только одну, ишь, сахарная голова.
«Действительно, а что это я? Хуже, чем есть уже точно не будет», – я взял рюмку из его руки и выпил её залпом.
– Вот, молодец, только угощения к напитку у нас нет. Но водочка хорошая, чистенькая, должна хорошо войти. Возьми – ка ещё одну.
В квартиру с паном Новаком мы попали только под раннее утро. Еле стоя на ногах, я ввалился за порог, уже почти не различая ничего вокруг. Но даже в таком состоянии, я обратил внимание, что вся мебель из квартиры пропала. Не было никаких диванов, комодов, шкафов, не было коврика в прихожей и кухонного гарнитура на кухне. Не было ничего, кроме старого рваного матраса на полу комнаты, табуретки на кухне, да пары початых банок из-под тушёнки на кухне, внутри красовалась целая армия сигаретных бычков. Петрович помог мне усесться на табуретку, налил по «прощальной» и прикрыв только что взломанную дверь, ушёл восвояси. Меня мучила жажда. Я размашисто встал со своего трона и подошёл к крану на кухне, вода из него не текла, кран был скручен и, видимо, перекрыт. Тогда я дошёл до ванной, пару раз с обеих сторон ударившись о напротив стоящие стены коридора. Открыл кран в ванной на полную и прильнул ртом к струе.
«А я ведь и правда заядлый алкоголик, – пронеслось в моём мозге, когда я поднял взгляд, чтобы увидеть своё нетрезвое лицо в зеркале – не зря меня Лиза бросила. А, впрочем, какая разница. С ней было бы только хуже. С такой запущенной деструкцией мозга лучше быть совсем одному – тогда может быть никто другой не пострадает».
Я приплёлся в комнату и не раздеваясь завалился на матрас.
Человек шёл привычной дорогой к дому, прислушиваясь к разговорам прохожих и думая о чём – то своём. Наконец показалась знакомая улица, за следующим поворотом стоит его дом. Внезапно он ощутил жуткую усталость. Это произошло мгновенно – раз, и ноги его стали ватные, руки слабые, а глаза слипались, несмотря на то, что он со всей силы тёр их безвольными пальцами. Сделав нужный поворот, он увидел, что его дома нет. «Нда, начинается», – проговорил он со злобой, подходя к пустырю, с правой стороны