Путешествия Лота и Ника. Времена французской революции. Олег Николаевич Кокин
вдохновение. Успевала и вина подливать в кружки и поменять отцу и дяде Лотеру быстренько опорожненные тарелки из-под супа на тарелки с холодной жареной рыбой, и подложить Никколо нарезанные куски черного хлеба, которые тот очень быстро уминал и с супом, и с рыбой, изредка, но с заметным интересом поглядывая на Марселину. После того, ка выкушали кувшинчик вина, и Реми, и Лотер, и Никколо немножко расслабились и начали обсуждать вслух выпавшую на их долю такую удачу по морскому походу и продаже огнестрельного оружия населению города и прилегающих сел и деревень. Реми поблагодарил дочку за вкусный ужин и приложил палец к губам, то есть, о чём слышала – молчок, а Лотеру и Никколо предложил заканчивать уже и на боковую и, снимая на ходу рубаху, пошел в спальню. Ребята были смышлёные, от всей души сказали Марселине спасибо и вышли на улицу. Лотер также зверски устал, как и Никколо, а после еды, так вообще глаза сами слипались. Поэтому, когда Никколо сказал, что он еще постоит, подышит воздухом и только потом придет спать к Лотеру в комнату, Лотер на это не обратил никакого внимания и, молча, поднявшись к себе на второй этаж, скинул стоптанные башмаки, снял рубашку и штаны, сразу же завалился спать. Марселина разобралась с посудой и едой в течение пяти минут, в столовой все было чисто и разложено по полочкам. Вымыв руки и лицо душистым мылом и вытерев их махровым полотенцем, что повесил сушить отец, сняв тапочки, в которых была обута в доме, совершенно не сомневаясь в том, что он будет её там ждать, босая Марселина тенью проскользнула на улицу. Никколо, прислонившись плечом к стене дома и закрыв глаза, редко и глубоко дышал, сдерживая дыхание и пытаясь успокоиться. В голове мелькали, как картинки, сцены нечаянных встреч с этой красивой девчонкой, и отдельными фрагментами её руки с длинными и тонкими пальцами, её удлиненное английское лицо с огромными черными глазами, прямым римским носом, пухлыми губками. Её гибкое девичье тело и маленькая грудь, едва прикрытые коротким платьишком, её высокие ноги с такой, наверное, гладкой, детской кожей и не по-детски полной попой. Они встретились. Она подошла и взяла его за руку, потянула за собой. Он открыл глаза, не сопротивляясь, двинулся вслед, как неживой, внутри у него всё замерло от предвкушения какого-то радостного и огромного, как небо, события. Стоя в глубине двора, под цветущим лимонным деревом и, глядя сияющими глазами друг на друга, освещенные волнующим лунным светом, воспринимая только возвышенные токи своих душ, он и она, сжав друг другу пальцы рук, слились в долгом неумелом поцелуе. Никколо узнал, как её зовут. Марселина узнала, как зовут его. Руки Никколо лежали уже на талии Марселины, а Марселина держала Никколо за бритый затылок головы, чтобы поцелуй был слаще. Почувствовав руку Никколо ниже талии, Марселина прервала поцелуй и влепила пощечину парню. Никколо от внезапности чуть не задохнулся, а затем оторопел. – Милая, моя …., – только