Улей. Екатерина Андрусевич
Улья. – Он заметно смягчился, тем более, в коридоре, кроме Макса уже никого не было. И, кажется, инцидент не заметят.
– Нет, нет, ну что вы! Я буду самой примерной на свете. Никогда не доставлю вам хлопот, – она попыталась взять его под руку, но он отпрянул, хоть ещё больше смягчился от внимания такой красотки, – хотите, я расскажу, как там сейчас? Снаружи! Месяц назад изобрели одну очень весёлую штуку…
Она наклонилась к уху охранника и он подался корпусом ей навстречу. Они зашагали по коридору, назад к залу прибытия. Он уже был её, полностью. Хотя и не осознавал пока это.
Макс продолжал растерянно стоять, нащупывая в кармане гибкий экран коннектора. Девушка его взволновала. Он не мог подобрать слов в своих мыслях. «Такая… ммм… такая странная, – думал он, – что-то не то… Зачем ей вообще всё это? Не понимаю».
Он пошёл дальше по коридору, зашёл в свою соту. Стянул джинсы.
Со всей этой неразберихой с девушкой он даже забыл про инъекцию. Но, вроде, организм уже сам понял, что будет. И его начало клонить в сон. «Ладно, что думать зря. Скоро она окажется внутри Улья и сама всё объяснит. Хотя, почему скоро? Она может оказаться прямо сейчас». Он усмехнулся и плюхнулся лицом в подушку. «Ну ок, крошка. Блин, даже не знаю как её зовут. Впрочем, какая разница. Рыжая – вполне подходящее имя. Для первого раза».
Запертые
Некоторые не двигались. Лежали связанные на земле. Грязные, лохматые, очень худые, раскинув руки и ноги, уже не пряча свою наготу. Он ходил между ними, разглядывая без любопытства, лишь убеждаясь, что они ещё живы. Иногда для этого он тыкал в их измученные тела краем ботинка.
Почти у каждой был жар. Кто-то чуть слышно или беззвучно плакал. Почти все стонали. Кто громче, кто тише. Лежали в неудобных позах, с подвёрнутыми под себя руками и ногами, словно тряпичные куклы, брошенные на землю. Безучастно смотрели перед собой, почти не реагируя ни на шаги, ни на его голос. Запертые. Забытые.
– Ну вот, птички, дочирикались. Давно я вас не проведывал. Даже успел кое-кого подзабыть. Кто тут у нас?
Он присел на корточки над одной из них, лежащей на животе. Перевернул её лицом вверх. Она приподняла веки, увидела его и тошнота подкатила ко рту так быстро, что девушка едва успела повернуть лицо набок, чтобы не захлебнуться в собственной рвоте.
Он отпустил её плечо и отпрянул.
– Фу, какая ты грязная. Мерзкая. Мерзкая девка.
От раздражения его голос срывался на фальцет.
Встал, ещё раз окинул своих узниц взглядом. Подошёл к тем, кто смог отползти чуть в сторону от других. По очереди взял их за ноги и рывком подтащил к другим, к центру кучи из обнажённых женских тел. Их волосы спутались. Лица, тела, ногти были испачканы землёй.
Одна девушка, очень худая и измождённая, подняла голову, собралась с духом и постаравшись улыбнуться и придать голосу максимальное спокойствие и нежность, сказала:
– Милый, Вадим, ты такой красивый сегодня. Как насчёт того,