Град огненный. Елена Ершова
он только качает головой и продолжает, чуть повысив голос:
– Все плохо, Ян. Королева мертва. Мы истощены и устали. А этот человек пришел не убить. Он обещает помочь. Не знаю, как ты. А я бы хотел хоть какого-то будущего.
Наши взгляды пересекаются. Лицо Пола спокойно, челюсти двигаются, разминая сосновую иголку. На моих скулах тоже двигаются желваки.
– Не знаю, какие у вас счеты. Но я почему-то верю ему, – Пол вытаскивает изо рта разжеванную иголку, смотрит на нее с прищуром. – Вчера я услышал одно слово. Я давно забыл его. Это слово – надежда, – Пол щелчком отбрасывает иголку в коридор и заканчивает тихо: – Оно приятно на вкус.
От его мечтательной улыбки сдавливает сердце. Словно меня, а не Тория, пытают в сырых застенках Улья. Словно у меня, а не у Тория, тело охвачено лихорадкой. И все, что остыло, что спрессовалось в неподвижные льдины – начинает ломаться. Задерживаю дыхание и прижимаю кулак к груди. И ощущаю – бьется. Неритмично. Взволнованно. Не механическое – живое.
– Я поговорю с ним… снова.
Голос звучит издалека, пробиваясь через оболочку моей скорлупы.
– Без пыток? – уточняет Пол.
– Без.
– Тогда я приготовлю лекарство. За трое суток поставлю его на ноги, – говорит он, никак не комментируя мое решение. Разворачивается и уходит.
Я остаюсь в оледенелой келье и слышу, как с потолка капает вода – кап, кап… Так время отсчитывает секунды.
«Еще один день, – думаю я. – Что может изменить один день?»
И ошибаюсь.
Он меняет многое.
* * *
Вспоминает ли Торий время, проведенное в Улье? Если и вспоминает, то не показывает вида. Лишь однажды я спрашиваю, почему он решился на такой шаг. Почему пришел к васпам, зная, что его ждет.
– Почему? – повторяет Торий и ухмыляется болезненно, словно на какой-то миг возвращается в те страшные дни. – Да потому, что вы долбанные психи! Если б я повел себя иначе, разве ты послушал бы меня?
Больше на эту тему он не говорит. Торий все для себя решил и простил. Это дорогого стоит – простить своего врага. Чувствую к нему невольное уважение, потому что сам далеко не так великодушен. Но раскаиваюсь ли? Сложно сказать. Когда на тебе висит груз многих загубленных жизней, чьи-то отбитые почки кажутся сущими пустяками.
* * *
Сегодня Торий меняет деловой костюм на неброскую куртку и джинсы. Машину паркует в соседнем дворе: когда собираешься взламывать чужую квартиру, лучше не привлекать внимания.
– Умеешь ты находить проблемы, – ворчит Торий, пока мы пересекаем двор, перепрыгивая через лужи. Ветер гнет верхушки деревьев, забирается за пазуху, продувает насквозь. Торий чертыхается при каждом шаге – он уже ненавидит и погоду, и меня, и всех васпов вместе взятых.
– У меня на носу симпозиум, – ноет он. – Неотредактированная статья. Куча недоделанной работы! Вместо этого я потакаю твоей паранойе! И мало того – собираюсь нарушить закон!
– Справлюсь сам.
Торий фыркает.
– Ну да! Как же! Выпускать тебя одного – все равно, что бросать