Конгломерат. Катарина Романцова
товы таблетки?», осторожно, но очень раздраженно произносит нежданный гость, осматриваясь вокруг. Он лихорадочно поднимает, читает названия и отбрасывает мелкие баночки, коробки…
Следующее его действие полностью повергает меня в шок. Асмодей садится на край кровати, снимает перчатку и аккуратно, едва касаясь пальцами, дотрагивается до щеки.
«Лиля, где таблетки?!», готова поклясться, он ходил на курсы гипнотизера. Иначе почему у меня внезапно качаться зрачки от такого вкрадчивого тона?
Я резко откатываюсь на другую сторону кровати, попутно заворачиваясь в одеяло, и сажусь. Вокруг – нелепое скопление ткани.
«Зачем ты приехал?»
Асмодей издаёт почти гортанный рык безысходности.
На пол с гулким грохотом падает раскрытый пустой чемодан.
Я снова пытаюсь синхронизировать собственное зрение. На этот раз более успешно.
Я смотрела на упакованного с ног до головы в чёрное Асмодея и все пыталась понять, в какой момент из простушки с огромными сережками-вишнями я превратилась в столичную голозадую пропоицу, а он – в почти что в святого отца.
Кажется, мы играли в гляделки целую вечность, а потом синхронно обернулись на шум у входной двери. Через секунду из темноты вынырнула взлохмаченная голова моего первого мужа Аскольда.
«А девочка созрела», пробормотала я. Асмодей был озадачен не меньше моего. Может в виски действительно был бутират?
Глава 1
Из-под моей руки только что вышел ошеломительный роман. Такой, при прочтении которого девочки всех возрастов подрываются с кресел и произносят вслух «Хочу также!».
Когда-то я продала душу дьяволу за этот талант. Именно ему, так как писать о мирских удовольствиях – удел искушённых. Тем более, если речь идёт о женщинах – крайне эмоциональных существах, чьё тело вырабатывает печной жар при нужном давлении на центры удовольствия.
«И жила она долго и счастливо»
Я устало потёрла переносицу и откинулась в кресле – эпистолярная сирена 21 века. Под пальцами ощущались холодные стеклянные грани: руки сами найдут бокал с выпивкой, когда сердцу надо.
Сегодня это был виски.
Благородный напиток павших в борьбе за трезвость. Вот, вам жидкая янтарная медаль. Закусите яблочком.
Отправляю восхваляющий тост собственному отражению и разворачиваюсь к окну вместе со стулом. Последняя неделя февраля, мать его… Будем.
За окном бушует серебристая мокрая метель, вполне привлекательная на расстоянии, а я сижу в одних трусах и распиваю горячительное в одиночестве. Спина неприятно липнет к экокоже, но эта жертва – вполне оправдана, когда возомнил себя молодым буржуа, презирающим революцию и одежду.
Долой народное вольнодумство! Долой штаны! Долой трезвость!
Голову пронзает важная мысль:
«На часах 3 ночи. Это не повод, чтобы отказывать себе в звонках!»
Пф, дорогуша, ты уже порядочно нажралась пока выдернула из себя эпилог.
И что? Маяться от бессонницы теперь?
Гудки
«Привет, Кот. У меня чудесные новости»
По ту сторону энтузиазм разделяют с большим сомнением и лёгким храпом
«Ли… Ты опять пьяная?!»
«Только если от успеха. И это – не алкоголь. Я пьяна от завершенности. Кот… Ты, что, уснул? Кот…»
Недовольное бормотание
«Мы можем обсудить твоего внутреннего гения утром?»
«Не а. Утром я буду мертвецки спать. На кону ещё половина бутылки, пустая квартира и одинокий стриптиз под радио «Для двоих» в разделе «приветы и поздравления»
Трагичный вздох. Слишком трагичный для пьяного перформанса.
«Ли – ты больная. Попробуй уже сделать хоть что-нибудь в светлое время суток. Я заеду к тебе в районе двух. Протрезвеешь и расскажешь про все, до чего докатилась твоя светлейшая из голов. Хорошо, родная?»
Удивительно, как много связных слов он может произнести в сонном состоянии. Мне бы так.
«Ну, ты и зануда. Никакой романтики и авантюризма. Молись, чтобы я воскресла утром и раскрыла врата обители»
«Доброй ночи, маленькая. Люблю тебя»
Я отключилась. Черт. Он всегда так говорит. Я всегда кладу трубку.
Столь глупое расточительство чувств не доведёт до добра. Особенно, безответно влюблённого.
Я давно завязала с подобной фигней – хватило четырёх лет постоянства, два года из которых – в браке. Собственно, новая рукопись была одновременно и финишным платочком, и стартовой отметкой переродившейся меня. Больше никаких штампов, ограничений и трезвых вечеров по выходным.
В какой-то степени, брак – синоним стагнации для талантливой женщины, сущность которой предпочитает путешествовать в одиночестве.
Вот, и изложила краткий тезис, полно отражающий суть произведения, которое уже через пару месяцев завалит полки магазинов в разделе «бестселлер».
Я