Виртуальный зять из деревни Гадюкино. Тамара Ивановна Пимонова
она и в детстве особо не интересовалась его жизнью, переложив воспитание на плечи бабушки, а потом и вовсе отдала его в круглосуточные ясли. Не знаю, поэтому ли, или были и другие причины, но отношения матери и сына я лично не могла бы назвать хорошими, а тем более, доверительными. Стиль воспитания, судя по поступку с переездом, явно авторитарный. Да и со своей матерью она не находила общего языка. Именно поэтому не хотела с ней вместе жить. В свой первый приезд, а особенно после того, как будущая свекровь моей дочери обошлась с молодыми, я поняла, что хороших отношений с мамой Вадима у нас тоже не будет. Но, высказав удивление, когда Алёнка поведала мне об изменениях в её статусе, всё же открыто вмешиваться в их московскую жизнь я не стала. Вмешалась позже. А надо ли было?
Не помню, сколько времени прошло с тех пор, как дочке «повезло» жить с чужой бабушкой. Опыта общения со старыми людьми у неё никакого не было. К сожалению, дети мои выросли без бабушек и дедушек. А пожилая женщина начала воспитывать молодую невестку, что не понравилось моей свободолюбивой и обидчивой дочери. Скандалы были по любому поводу – вовремя не помыла посуду, взяла не ту кастрюлю, хлопнула дверью, выбросила грязную тряпку, купила не тот хлеб. Наверное, какое-то время Алёна сдерживалась и молчала, но когда к очередному скандалу присоединилась мать Вадима и начала кричать на неё, что она здесь никто и звать её никак, дочка начала собирать вещи. Вадим стоял и молча наблюдал, опустив понуро голову. Он не заступился за любимую девушку, не дал отпор матери, не высказал свои претензии бабушке. Как я теперь понимаю, он их с детства элементарно боялся. Единственное, что он тогда сделал, упросил дочь остаться. Она осталась, с условием или нет, я этого не знаю. Наверное, она любила его и не видела того, что лежало на поверхности – этот мальчик не сможет быть ей опорой в жизни.
Я об этой истории узнала позже, когда страсти улеглись. Конечно, я не сдержалась, снова вмешалась, написала бабушке и маме гневное письмо. Я дала им понять, что просто так в обиду свою дочь не дам, а если им она не ко двору, то я сяду в поезд и сама заберу её от них. Теперь я сомневаюсь в правильности своего поступка. Но тогда мне было больно за свою дочь, и я не хотела, чтобы посторонние женщины оскорбляли её. Сначала письмо вызвало гнев и возмущение, потом постепенно родственники его переосмыслили, и Алёну с Вадимом оставили в покое. Бабушка выделила им отдельную полку в холодильнике и посуду, определила, кто и чем будет заниматься. Какое-то время дочка не жаловалась на свою жизнь. Со временем бабушка оценила хорошие качества моей девочки – деловитость, хозяйственность, умение готовить и распределять доходы, надёжность и преданность семье. Она стала относиться к ней с любовью и уважением. Но спокойствия в моей душе всё равно не было. Я не могла понять простую мысль – почему мои дети, видя, как мы с отцом выбрались из нищеты, можно даже сказать, поднялись с самого дна общества, и начали жить вполне обеспеченно, нашли себе вторых половинок в той среде, откуда мы