666 женщин Лешего. Михаил Александрович Каюрин
мотор, нарушив утреннюю тишину, лодка медленно описала дугу и, набирая скорость, бойко устремилась вверх по течению.
Первые километры шли по реке в полном молчании.
Фелиция с любопытством смотрела по сторонам и восхищалась открывающимися перед ней пейзажами. Она неожиданно поймала себя
на мысли, что все её вылазки на природу, оказывается, можно посчитать на пальцах одной руки.
Её друзья предпочитали отмечать значимые события, как правило, в уютном ресторанчике, либо с шашлыками на чьей-нибудь даче. А вот пройти с десяток километров по дикой природе с рюкзаком за плечами, как ни странно, ни ей, ни её друзьям в голову не приходило.
Впрочем, и тематика её острых репортажей обычно была связана с городскими интригами. Жизнь охотников и лесорубов её никогда не интересовала, поскольку представлялась однообразной и скучной, лишённой духа романтики.
«Может быть, мой герой, вот также, как я сейчас, вдруг открыл для себя то, чего ранее не замечал? Открыл и, восхищённый первозданной природой, решил немного побыть у неё в гостях? – размышляла Фелиция. – А, побыв в неизведанном для себя мире, был настолько пленён его чарующей силой, что не смог противостоять? Возможно такое?»
Она задумалась ненадолго, потом переключила мысли на егеря.
«Взять хотя бы того же Громова, – продолжила свои рассуждения журналистка. – Что заставляет этого человека каждый день проводить в тайге? Каким пряником этот урман заманивает его в непроходимые чащи? Надо бы спросить об этом из любопытства».
Заводить разговор при завывающем моторе, надрывая голосовые связки, вовсе не хотелось, однако, сказалась профессиональная привычка. Желание получить ответ сиюминутно, чтобы продолжить размышления уже в более узком направлении, перетянуло чашу весов. Инстинкт журналиста получать информацию, не откладывая на потом, сработал автоматически.
Она повернулась к егерю, внимательно посмотрела на его обветренное загорелое лицо, пытаясь по лицу определить внутреннее состояние кормчего.
Лодка только что преодолела стремительный перекат и пошла по тихой водной глади. Громов, уловив желание женщины спросить его о чём-то, сбросил обороты. Двигатель перешёл на тихое урчание.
– Скажи мне, Витя, только без лукавства: почему ты стал егерем? – поинтересовалась Фелиция. – Насколько мне помнится, у тебя были хорошие способности по математике. Ты даже в городских олимпиадах участвовал, кучу грамот имел. Да и по физике у тебя были одни пятёрки.
Громов ответил не сразу. Вопрос бывшей одноклассницы, вероятно, застал его врасплох. Он некоторое время смотрел неподвижным взглядом поверх её головы. Вглядывался вдаль, будто и не было никого перед ним, будто перед его глазами открылась некая панорама, видеть которую мог только он один.
Наконец, его глаза ожили, взгляд заметно потеплел, он некоторое время смотрел на Сойкину с нескрываемым интересом.
– Видишь ли, Фиса, ещё в молодости, когда я увлёкся математикой, мне в голову пришла одна интересная мысль, – брови егеря на пару секунд сошлись